Изощренное убийство

— Не думаю, что Мэрион Болем может себе это позволить. В любом случае она начала спорить и утверждать, что ее мать в конечном итоге попадет только в дом престарелых, в окружение дряхлых старух, и Энид обязана им помочь, потому что именно этого хотела бы ее мать. Потом Мэрион что-то сказала о деньгах, которые достанутся ей после смерти Энид, и о том, насколько лучше было бы получить хоть какую-то часть наследства сейчас, когда они с матерью так нуждаются.

— И что ответила мисс Болем?

— Вот это меня и беспокоит, — призналась старшая сестра Эмброуз. — Я не помню точных слов, но общий смысл состоял в том, что Мэрион может вообще не рассчитывать на получение денег, поскольку завещание будет переделано. Мисс Болем сказала, что собиралась сообщить об этом кузине, после того как примет окончательное решение. Она говорила о том, какую большую ответственность несет за эти деньги и как усердно молится о том, чтобы Господь помог ей поступить правильно.

Мисс Шарп фыркнула. Ей казалось просто невероятным, что Всевышний мог одобрить утечку средств из семьи. Мисс Болем либо была никудышным просителем, либо намеренно ошибочно истолковала божественные наставления. Мисс Шарп даже не была уверена в том, что одобряет молитвы. Безусловно, существует ряд вопросов, решать которые следует самостоятельно. Но она видела, в каком сложном положении оказалась ее подруга.

— Добра не жди, если это выяснится, — заключила она. — Можно даже не сомневаться.

— Думаю, я знаю сестру Болем достаточно хорошо, Беа, это дитя и мухи не обидит. Сама мысль о том, что она может кого-то убить, просто нелепа. Ты знаешь, как я в принципе отношусь к молодым сестрам. Так вот, я бы не возражала, если бы эта заняла мое место, когда я выйду на пенсию в следующем году. Теперь ты меня понимаешь. Я бы полностью ей доверяла.

— Может быть, но полиция не будет. Да и с какой стати? Сестра Болем, вероятно, у них главный подозреваемый. Она находилась рядом с местом преступления; у нее нет алиби; она имеет медицинское образование и точно знает, как легче всего повредить череп и куда надо вонзить стамеску. Она знала, что Типпета не будет в клинике. А теперь еще и это!

— И нельзя сказать, что речь идет о маленькой сумме. — Старшая сестра Эмброуз подалась вперед и понизила голос: — Мне показалось, я слышала, как мисс Болем упомянула тридцать тысяч фунтов. Тридцать тысяч, Беа! Это все равно что сорвать банк в азартной игре!

Мисс Шарп была поражена, но заметила только, что людям, которые продолжают работать, имея тридцать тысяч фунтов, следовало бы проверить голову.

— А как бы ты поступила, Беа? Думаешь, я должна об этом рассказать?

Старшая сестра Эмброуз, не любившая ни с кем советоваться и привыкшая справляться со своими проблемами самостоятельно, поняла, что принять это решение ей не по силам, и перекинула часть ответственности на подругу. Они обе чувствовали: этот момент особенный, такого в их отношениях еще не было. Мисс Шарп помолчала секунду-другую, а потом сказала:

— Нет. Во всяком случае, не сейчас. В конце концов, она твоя коллега и ты ей доверяешь. Ты не виновата, что услышала их разговор, это произошло случайно. Просто так сложились обстоятельства, что ты оказалась в туалете. Я бы попыталась об этом забыть. Полиция все равно узнает, как Болем распорядилась деньгами и менялось ли завещание. В любом случае сестра Болем попадет в число подозреваемых. И если дело дойдет до суда — обрати внимание, я говорю «если», — то ты ведь не пожелаешь, чтобы тебя привлекли к участию в процессе просто так. Вспомни тех медсестер по делу Истборна — сколько часов они провели в зале, будучи свидетелями. Ты вряд ли мечтаешь о такой славе.

И в самом деле вряд ли, подумала старшая сестра Эмброуз. Ее воображение живо нарисовало малоприятную картину. Сэр такой-то или сякой-то будет выступать в качестве обвинителя; высокий, с крючковатым носом, он будет устрашать ее своим жутким взглядом, заложив большие пальцы за пояс мантии.

«А теперь, старшая сестра Эмброуз, может быть, расскажете его чести и господам присяжным, что вы делали, когда подслушивали беседу между обвиняемой и ее кузиной?»

Смешки в зале. Судья, внушающий страх ужасным красно-белым париком, свешивается вниз со своего места: «Если еще хоть раз раздастся этот смех, я прикажу освободить помещение».

Тишина. Сэр такой-то вновь правит бал: «Так что же, старшая сестра Эмброуз…»

Нет, она точно не жаждала такой славы.

— Думаю, ты права, Беа, — сказала она. — В конце концов, следователь ведь не спрашивал меня, не доводилось ли мне когда-либо подслушать, как они ссорятся.

— Конечно, не спрашивал и, если повезет, никогда не спросит.

Мисс Шарп почувствовала, что пора сменить тему разговора.

— Как это воспринял доктор Штайнер? — спросила она. — Ты всегда говорила, что он стремился добиться перевода мисс Болем в другое подразделение.