Изощренные лжецы

Парень послушно вернулся в её объятья, но любовная игра прервалась едва начавшись.

– Катерина Анатольевна?! – воскликнул парень.

– Я похожа на неё, – солгала Катя, пытаясь его обнять, но парень выскользнул из её рук.

– А голос? Так не бывает, чтобы внешность и голос сразу.

– Ну и? – раздраженно бросила она.

– Я не смогу, – честно признался парень.

– Почему? – спросила она поднимаясь.

– Она для меня, как мать, – после паузы сообщил стриптизер.

Этого еще не хватало! Катя заглянула в его глаза. Взгляд растерянный. На шутку не похоже.

– Она тебя не рожала, – напомнила Катя.

– У меня сложные отношения с матерью. Сейчас мы почти не общаемся.

– И что дальше? – не понимала она.

– Я завидую тем, у кого есть близкие люди, фото которых они ставят в рамочки на тумбочки. У меня нет. Поэтому я поставил твою. Когда мне плохо, я разговариваю со снимком, прошу совета, и наутро нужные ответы приходят в голову.

– Снимку не понравился бы твой образ жизни, – намекнула она.

– А мне не нравится поведение матери, – не растерялся он и добавил:

– Ты не такая легкомысленная, как они, – и парень посмотрел на неё.

Катя промолчала. На откровения со стриптизером она не пойдет. Она отвела взгляд в сторону, и на её глазах выступили слезы.

– Я думал, иконы не плачут, – вдруг произнес он.

Мальчишка оказался на редкость проницательным.

– Они плачут, когда никто не видит, – тихо проговорила она.

Парень переместился с кровати на пол, сел возле её ног.

– Если б я мог чем-то помочь.

Катя усмехнулась:

– После таких разговоров у меня пропало желание затащить тебя в постель.

– Это не то, что тебе нужно. Легче не станет.

– А отчего будет легче?

– Я не знаю, – честно признался он и неожиданно добавил: – Ты самая лучшая.

– И ты думаешь это большое счастье?

– Не для тебя. Для других.

– Почему ты этим занимаешься? – спросила она.

– Я очень темпераментный. Природа. С ней не поспоришь.

– И надолго?

– Получу образование, буду как все: работа, ипотека, семья.

– Уверен? – засомневалась Катя.

– Маме не лгут.

– Ладно, уходи, – с улыбкой отмахнулась она.

Парень послушно выскользнул из комнаты.

Катя осталась одна. Поправив одежду, она спустилась на первый этаж. В гостиной было темно и пусто. Она взяла со стола вино и сделала несколько глотков прямо из горлышка. Потом вышла на улицу. Рядом притормозила машина.

– Мы уезжаем? – поинтересовался Виталик.

– Да, – ответила Катя.

Через полчаса она была дома, в огромном особняке, где жили её сыновья, и изредка ночевала она. Когда-то у неё было много свободного времени, но рядом не было детей. Сейчас мальчики с ней, а у неё ничтожно малое количество часов, которое она им посвящает. Может, и не стоило ничего менять?

Матвею было семь, когда Катя поняла, что мальчик сильно избалован. А как могло быть иначе? Отец – олигарх, отчим – президент. Разозленная капризами сына, она приказала ему упаковать свои игрушки, независимо от стоимости и взяла мальчика в поездку. В детском доме она завела его в группу таких же пятилеток, как он сам, и оставила под надзором охраны.

Её не было два часа. Потом она забрала сына, приказав ему подарить содержимое дорожной сумки новым друзьям. Матвей не воспротивился, а по пути назад с беспокойством спрашивал: «Правда у этих мальчиков и девочек нет родителей? Почему? Куда они делись? И что они не придут за ними никогда? И дети будут жить в этом доме всегда?»

И Катя отвечала правдиво, как есть. Уютный мир Матвея был необратимо разрушен.

Корней, наоборот, рос спокойным, был не по годам рассудительным. Несмотря на психологическую травму, полученную в раннем детстве или благодаря ей. Ему было три года, когда его грубо оторвали от матери. Он думал, что едет в парк на прогулку с отцом и братом, а его повезли в аэропорт, посадили в самолет, потом поселили в чужом доме. Матвей тот период не запомнил, был слишком мал, а в памяти Корнея отпечатались боль, страх и первая истерика.

Катя узнала об этом не из личных бесед с сыном. Она так и не смогла вывести его на откровенный разговор, это выяснил детский психолог.

Катя прошла в гостиную, открыла бар. Итак, чего бы ей взять? Вино, водку? Нет, хороший коньяк будет вернее. Потом она села за стол, налила, выпила, снова налила.

Хлопнула входная дверь, в соседней комнате раздались голоса и звук шагов, но Катя осталась неподвижной. Для дома первой леди в этом не было ничего необычного, наверняка опять засуетилась охрана.

Но в проеме двери неожиданно появился Валера. Он молча прошел в комнату, взял с полки бокал, расположился за столом напротив, налил себе, долил ей. Они выпили не чокаясь.

– Для посещения сегодня не ваш день, – напомнила Катя.

– Как тебе мальчики Ольги? Хорошо отдохнула? – спросил он, игнорируя её вопрос.

– С каких пор тебя моя личная жизнь интересует? – усмехнулась Катя и продолжила: – Докладываю, вела себя прилично. Тебя как президента хотят все, а я святая, – она запнулась. – Раз зашел такой разговор, это правда, что ты соблазняешь только девственниц? Зачем портить жизнь девочкам?

Валера внимательно посмотрел на неё:

– За что ты ненавидишь меня?