Израиль без обрезания. Роман-путеводитель

Пока мы изучали меню, нам принесли громадных размеров лепешки и большое блюдо с несколькими тарелочками, в которых были оливки, маслины и какая-то разноцветная жижа.

– Это что еще такое? – опасливо принюхалась я.

– Тут хумус, тут тхина! – сообщила Милка. – Смотри, как это едят.

Она отломила добрую половину лепешки, глубоко окунула ее в одну из тарелочек и смачно откусила здоровенный кусок.

– Ммм… вкуснятина! Пробуй!

Я для начала взяла небольшой кусочек лепешки и по чуть-чуть попробовала того и другого.

– И как? – продолжая с аппетитом жевать, спросила Милка.

– Ну… есть можно, – смущенно пожала плечами я.

– Мне сначала тоже не нравилось! – доверительно ска зала подруга. – А потом втянулась. Теперь ужин без хумуса – и не ужин уже. Хотя вот за последние годы двадцать пять лишних кило набрала. Тут это называют хумусной задницей. Все пытаюсь худеть, но куда там! У нас жратва – национальный вид спорта! Израильтян еще мангалоидами называют.

– А почему это монголоидами? – впала в ступор я, тщетно пытаясь припомнить что-то из антропологии.

– А потому, что жизнь без мангала и шашлыка для израильтянина – не жизнь вовсе! – расхохоталась Мила.

Продолжая уплетать лепешки и подтверждая только что сказанное, она заказала себе на горячее мясо на гриле. Я решила попробовать креветки. Запить все это дело мы решили вином.

Когда была опустошена первая бутылка и съедены все лепешки, наконец принесли горячее. Порции были просто невероятных размеров!

– Вот, всегда тут так! – вытирая губы, печально сообщила подруга. – Сначала хумуса с лепешками натрескаешься, а потом нормальную еду несут. И есть уже вроде бы не хочется, и оставлять жалко. Вот и приходится напрягаться… Так тяжело порой бывает! Но куда деваться?

– Ты о себе расскажи, как ты тут живешь, как привыкла? – попросила я. Выпитый алкоголь располагал к приятной задушевной беседе. В воздухе остро пахло рыбой и морем.

– Да все нормально сложилось. Приехали, жили сначала в кибуце, как новые репатрианты, язык в ульпане учили. Потом я в армии была…

– И как тебе это далось?

– Сначала не очень легко, конечно, потом привыкаешь. Тут все служат. Вот у дочери моей, Даны, подружка старшая, соседка наша Сонька, сейчас как раз на курсах молодого бойца. Познакомлю вас завтра, она приехать должна на выходные. Поболтай с ней – она тебе все расскажет. Курс молодого бойца – в армии самое сложное. Проходишь его – потом уже все проще становится.

– А училась ты где?

– Закончила специальные курсы, работала медсестрой. Чтобы на врача нормально выучиться, деньги нужны. А их не было… Родители тоже по специальности работы не нашли, да и с языком проблемы были, перебивались, как могли. Сейчас они на пенсии.

– Но они же у тебя в России вроде оба инженеры, с хорошей работой были!

– Знаешь, сколько тут таких советских инженеров! – махнула рукой Милка и закурила. – Как собак нерезаных! Для многих работать кассиром в магазине – большое счастье. Пробиться очень трудно.

– А личная жизнь?

– По-всякому было. Познакомилась на пляже в Натании с Дороном, он коренной израильтянин – в третьем поколении. Хотя бабка тоже с Украины была, из Умани. Вышла за него замуж, в девятнадцать лет Данку родила…

– А что муж?

– А ничего, объелся груш. Пять лет назад разошлись. Все-таки тяжело с ними, с сабрами, жить. И скучно. Мне какого-то движения хотелось, а Дорону ничего не надо было, все деньги экономил. Это тут тоже национальное хобби. Хотя мы бизнесок тут раскрутили, и не один, у него с приданым от родственничков и так все в порядке было – они недвижимостью занимались. Но каким же он оказался жутким жмотом, ты бы знала! Мы с ним за границей в путешествии даже ни разу не были, он считал, это лишние траты. В общем, развелись мы по согласию, слава богу, осталась мне квартира в Тель-Авиве и небольшая турфирма. Так я ею одна занималась все последние годы, дела хорошо пошли, теперь у меня туристов – лом. Особенно из России. С каждым годом – все больше! Кстати, хочешь завтра на экскурсию поехать? – вдруг хлопнула себя по лбу Милка. – У меня VIP-группа в Иерусалим едет, всего четыре человека, а автобус – на шестнадцать.

– Конечно, хочу!

– Замечательно. К тому же поедет мой лучший экскурсовод, Шмуэль, между своими отзывается на Шмуль или Шмулик. Он тут уже лет тридцать живет, все знает. Очень умный и рассказывает хорошо, только стеснительный очень. Не обращай внимания!

– А ты сама не поедешь?

– Нет, – отрицательно покачала головой подруга. – Не люблю я Иерусалим, если честно. Мне мой Тель-Авив больше по душе. Молодой, в нем всегда кипит жизнь. Пусть снобы и говорят, что это город израильского порока, выросший вокруг кладбища, в котором нет истории… Мне дела до таких разговоров нет. Знаешь, как я люблю эти улочки, пабы, ресторанчики!..

– А как же Иерусалим, вечный город?