Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться

В сложившихся условиях военная администрация, всегда игравшая значительную роль в израильской политике на контролируемых территориях, практически самоустранилась от процессов, происходивших в сфере развития поселенческого движения. Политика М. Бегина относительно занятых в ходе Шестидневной войны территорий часто определялась как «медленная аннексия» также по той причине, что Израиль распространил на поселения и поселенцев действие израильских законов. А с ростом числа поселений росла и территория, на которой эти законы действовали. Так, поселенцы, согласно решению израильского правительства, подчинялись исключительно израильскому, а не местному, иорданскому на Западному берегу и египетскому в секторе Газы, законодательству; они получили возможность голосовать на выборах в кнесет; на них была распространена израильская система налогообложения.

Насколько успешной и результативной была израильская поселенческая политика в период правления М. Бегина, можно судить по статистическим данным. Если в 1977 году, то есть в год победы «Ликуда» на выборах, на Западном берегу и в секторе Газы жили приблизительно 5 тысяч человек, то в 1981 году, к концу первой каденции М. Бегина, их было уже 27 тысяч. Всего с 1977 по 1987 год Израиль основал на Западном берегу и в секторе Газы около ста пятидесяти поселений, в которых ко времени начала первой интифады жили около 70 тысяч человек. Таким образом, число еврейских поселенцев выросло за десять лет приблизительно в четырнадцать раз[179]. Вместе с тем перспектива еще одного четырнадцатикратного увеличения числа поселенцев до заветного миллиона выглядела весьма сомнительной.

Переговоры о создании автономии на Западном берегу и в секторе Газы

Как уже упоминалось выше, М. Бегин, начиная переговоры о создании на Западном берегу и в секторе Газы автономии, едва ли собирался доводить их до конца – это была уступка довольно формальному египетскому давлению, призванная ослабить давление арабских стран на Египет из-за его «предательского» сепаратного договора с еврейским государством. Бутрос Гали не скрывает, что «Садат… не хотел, чтобы Египет был матерью арабов, желал примирения с Западом, ибо считал, что это позволит решить проблемы Египта гораздо легче, чем продолжение вовлеченности в дела арабского мира»[180]. Сам Б. Гали отмечал в свою очередь: «Будучи реалистом… я знал, что, если Египет не будет отстаивать интересы палестинцев, мы потеряем лидирующую роль в арабском мире»[181]. В результате взаимной незаинтересованности стороны «играли в пьесе без сценария. Цель представления состояла в том, чтобы протянуть время и скрыть болезненную правду об отсутствии намерения разрешить палестинскую проблему»[182].

М. Бегин сформировал министерскую комиссию из шести человек, ответственную за ведение переговоров с израильской стороны. В нее вошли Йосеф Бург (представитель Национально-религиозной партии, министр внутренних дел и председатель комиссии), Моше Даян (министр иностранных дел), Эзер Вейцман (министр обороны), Ариэль Шарон (представитель партии «Шломцион», министр сельского хозяйства), Шмуэль Тамир (представитель партии ДАШ, министр юстиции) и Моше Ниссим (представитель либеральной фракции в «Ликуде», министр без портфеля). С одной стороны, такой подбор членов комиссии может быть объяснен стремлением не допустить внутриправительственных противоречий и протестов со стороны партнеров «Ликуда» по коалиции. Однако, с другой стороны, назначая всех этих людей в одну комиссию, М. Бегин справедливо предполагал, что прийти к компромиссу между собой они не смогут. Кроме того, как не без оснований отмечал Бутрос Гали, «хотя Бург был руководителем израильской команды, ведущей переговоры о самоуправлении для палестинцев на Западном берегу и в районе Газы, было очевидно, что он ничего не знает о палестинцах. Он говорил так, словно их вообще не существовало на Западном берегу, в Газе и Иерусалиме». «Бург, который избежал казни в нацистском лагере и появился в арабском мире, не зная ничего об арабах и Ближнем Востоке, продолжал не знать ничего о них после стольких лет, проведенных в регионе», – с горечью отмечал египетский министр[183].

Нужно отметить и тот факт, что любое решение, которое бы приняла данная комиссия, должно было утверждаться в межминистерской комиссии по оборонным вопросам (так называемом внутреннем кабинете), состоящей из одиннадцати членов правительства, среди которых большинство поддерживали позицию М. Бегина.