Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться

Ослабление идеологии панарабизма на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В 1960-е годы, когда Я. Арафат начал свою международную карьеру, лояльность по отношению к конкретному государству в арабских странах не демонстрировалась и даже осуждалась, в то время как арабское единство было единственной публично декларируемой целью политиков и идеологов[219]. Однако постепенно произошло замещение панарабизма доктриной национально-государственного суверенитета каждой отдельной страны. Это было вызвано как октябрьской войной 1973 года, в которой Иордания участвовать отказалась (в отличие от Сирии и Египта), так и заключением сепаратного мирного соглашения между Египтом и Израилем в 1979 году[220].

До 1967 года арабо-израильский конфликт концентрировался вокруг условий соглашения о перемирии 1949 года. После Шестидневной войны сам факт продолжения существования Государства Израиль вызывал гораздо меньше сомнений. Более релевантной проблемой стали границы этого государства. Палестинцы все меньше могли надеяться на то, что смогут быть передовым отрядом единых арабских сил, которые смогут «стереть Израиль с лица земли» или «сбросить его в море». Дипломатия А. Садата продемонстрировала, что арабские государства могут иметь свои собственные интересы: отныне каждое арабское государство или народ должны были самостоятельно бороться за реализацию своих целей, не надеясь на незыблемую поддержку всего арабского мира[221]. Сегодня любая попытка Лиги арабских государств представлять общеарабские интересы выглядит искусственной. Более всего от этого неминуемо страдали палестинцы, вся надежда которых на возвращение и создание своего национального государства на протяжении многих лет базировалась именно на панарабской идеологии.

Усиление исламского фундаментализма. Вакуум, возникший после политической кончины панарабизма, частично заполнила радикальная исламистская идеология. Это движение продемонстрировало свою силу в нескольких попытках свержения светских режимов всеми возможными средствами, включая насилие. Исламский фундаментализм проявлял себя главным образом на региональном уровне, представляя собой серьезнейшую угрозу правящим элитам арабских государств. Исламистская революция в Иране в 1979 году и события в Алжире и Судане убедили многих арабских лидеров в том, что для их режимов фундаментализм едва ли не опаснее, чем Израиль. В условиях мира с Израилем они могли даже рассчитывать на сотрудничество с ним (пусть и закулисное) в борьбе с радикальными силами. Кроме того, конец вражды с Израилем означал, что в распоряжении арабских лидеров окажется больше ресурсов и возможностей для политических маневров, а также для привлечения военного потенциала, чтобы справиться с радикальными элементами. Способность Египта и Иордании успешно бороться с фундаменталистской угрозой во многом зависела от покоя на границах с Израилем. Угроза власти ООП со стороны ХАМАСа и «Исламского джихада», проявившаяся в полной мере уже после смерти Ясира Арафата, когда ФАТХ вначале проиграл выборы в Законодательный совет Палестинской администрации (в январе 2006 года), а затем был физически разгромлен в Газе (в июне 2007 года), осознавалась уже в начале 1990-х, побуждая палестинских националистов делать выбор в пользу соглашения с Израилем.

Фактор времени. Одним из наиболее важных факторов, вызвавших начало процесса Осло, был фактор времени. Анализ столетнего конфликта между арабами и евреями и между палестинцами и израильтянами показывает, что время не на стороне арабов. Отвергнув в 1937 году предложения Комиссии Пиля, а спустя десять лет – резолюцию ООН о разделе Палестины, в начале 1990-х политические наследники тогдашних палестинских лидеров мечтали получить контроль над территориями Западного берега и Газы, по площади вдвое меньшими, чем им предлагались в 1947 году, и почти вчетверо меньшими, чем в 1937 году. Войны 1967 и 1973 годов убедили арабов (и в частности палестинцев) в бесперспективности их надежд на то, что Израиль исчезнет с карты мира. Палестинцы решили, что, если на данном этапе невозможно получить «все», то нужно, пока не поздно, попытаться добиться хоть чего-нибудь.