Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться

При этом Л. Эшколь не считал, что отсутствие стремления арабской стороны к миру и стремление тех или иных арабских лидеров стереть еврейское государство с лица земли делают легитимной любую, даже самую жесткую израильскую политику. В феврале 1969 года его спросили, вернется ли Израиль к линиям до 1967 года. «Договоры о прекращении огня [1949 года, определившие «зеленую черту»] мертвы и забыты, – ответил он, однако продолжил: – Нам не нужно никаких заселенных земель Западного берега, таких как Шхем, Дженин и так далее. Мы говорим лишь, что река Иордан должна стать надежной границей Израиля со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наша армия будет располагаться только на узкой полоске вдоль этой границы» [56] . Кроме того, по его мнению, из того факта, что арабы не признают Израиль, никаких выводов в направлении репрессий против арабского населения делать не следовало. В декабре 1966 года именно правительство во главе с Л. Эшколем отменило режим военных администраций, которому с 1949 года были подчинены арабские жители Израиля. Леви Эшколь был прагматичным политиком, вполне готовым к далеко идущим территориальным компромиссам при условии, что арабские страны признают Израиль и заключат с ним полноценные мирные соглашения. Пока же этого не происходило, он считал оптимальной политику «свершившихся фактов», утверждая, что никакого вреда возможному мирному процессу эта политика не принесет, ибо любое принятое решение может в будущем быть отменено. Трудно сказать, отдавал ли Л. Эшколь себе отчет в том, что в реальной политике нет почти ничего более постоянного, чем временное. Сам он был сторонником именно политики временных решений, которые, однако, оставались в силе на протяжении десятилетий – зачастую вплоть до сегодняшнего дня.

По наиболее спорному вопросу – вопросу о границе с Иорданией – консенсуса среди членов «шестерки» достичь не удалось, и было принято решение отложить обсуждение этой темы на неопределенный срок. Вместе с тем в отношении Египта и Сирии была выработана следующая позиция: Израиль готов заключить с Египтом и Сирией мирные соглашения в обмен на отступление с занятых в ходе Шестидневной войны территорий и установление межгосударственной границы по рубежам, существовавшим в период британского мандата; до подписания мирных соглашений Израиль будет продолжать удерживать все занятые территории.

Таким образом, согласно этому решению, Израиль был готов отказаться от Синайского полуострова (вернув его Египту) и от Голанских высот (вернув их Сирии), но фактически планировал присоединить сектор Газы (который входил в территорию подмандатной Палестины). Это решение, утвержденное правительством 19 июня (но не обнародованное в то время), основывалось как на стремлении изолировать Египет от любых контактов с палестинцами, так и на осознании того, что у сектора Газы, отделенного от заселенной египетской территории сотнями километров пустыни, нет самостоятельного будущего вне интеграции с Израилем. Существовала и наивная надежда на то, что все или почти все палестинские беженцы, проживавшие в секторе, рано или поздно его покинут [57] . При этом Израиль требовал от Египта и Сирии демилитаризации тех территорий, которые он был готов вернуть под их контроль [58] .

Что же касается границ с Иорданией и будущего Западного берега, кабинет не смог прийти к какому-либо решению. По-видимому, главной причиной этого послужили острые разногласия между членами правительства Л. Эшколя. Как известно, коалиционными были все израильские правительства, но сформированный 1 июня 1967 года кабинет был первым в истории Израиля так называемым правительством национального единства: в него, в частности, впервые в истории страны вошел «вечный» лидер «непримиримой» оппозиции Менахем Бегин. Принятие какого-либо четкого и недвусмысленного решения грозило распадом коалиции и возможной отставкой всего кабинета, чего в то время стремились избежать практически все.

При этом еще в ходе обсуждения на неформальном заседании 13 июня, вероятно, под влиянием позиции Игаля Алона, впервые возникло понятие «обороняемые границы» [59] и было высказано (и в целом поддержано) мнение о том, что река Иордан является западной «оборонной границей» Израиля. Это означало, что кому бы ни принадлежали территории Западного берега, никакая иностранная армия (и в частности иорданская) не должна была быть размещена на них. Так появилась доктрина, разделившая понятия «границы государства» и «оборонные границы государства». Эти идеи были выдвинуты не самим Л. Эшколем, но нашли у него поддержку. Решения, принятые узким кругом высших руководителей страны, один из которых, кстати, на тот момент официально был только профессором археологии Еврейского университета в Иерусалиме и не занимал ответственных государственных постов (речь, конечно, о И. Ядине), были подтверждены на заседаниях правительства 18 и 19 июня.