Израиль, которого не было

Нелишним будет заметить здесь, что христианство, часто приписываемое катарам, никоим образом от древнего иудаизма не отличается и христианством по сути не является. Да, у них было понятие о Христе. Но этот Христос — не из христианского пантеона. На самом деле это ветхозаветный Бог-Слово, воспринимаемый не в виде земного человека, как иной раз у ариан, а в качестве ангела, т. е. в духе гностицизма. Ведь грешная человеческая плоть, по мнению катаров, не могла быть вместилищем небесного. Чисто саддукейский (он же старообрядческий) подход: Бог на небе, а на земле — одно сплошное безбожие. Отсюда и резко отрицательное отношение катаров к почитанию распятия, каковое замечено и у тамплиеров. Впрочем, такое отношение могло произрасти и на почве опять-таки иудейской, иконоборческой традиции, которой катары следовали неукоснительно.

Кстати говоря, саддукейское «обезбоживание» земной жизни с привнесением в нее представлений о происках Сатаны, характерное для катаризма, легло в основу отнесения последнего к дуалистическим системам мышления, отпочковавшимся от манихейства. На самом деле такой «дуализм» в той или иной форме присущ практически всем религиям, в том числе и тем, которые традиционно считаются монотеистическими. Не стало исключением здесь и христианство. Правда, «демонизация» земной жизни в нем выглядит не столь выпукло и безапелляционно, как у манихеев, катаров и более поздних протестантов.

И вот еще что. Делая ударение на дуалистичности «реформистских» концепций, авторы — уж не знаю, сознательно или нет, — проводят водораздел между этими концепциями и монотеизмом древних иудеев, что негативно сказывается на понимании исторических процессов. Между тем иудейский след в «реформизме» очевиден. Это следует не только из самой доктрины саддукеев с характерным для нее «обезбоживанием», но и из того факта, что пророк Мани, например, изначально принадлежал к иудеохристианской секте мугатасилахов, для которой была характерна иудейская строгость в поведении. Причем этому моменту сектанты уделяли даже больше внимания, чем спасению через Иисуса. Например, большое значение придавалось отказу от вина, мясной пищи и женщин.

Возвращаясь же к тамплиерам, следует указать, что врагами Византии (Израиля) они были номинальными. Они не были замечены ни в штурме Константинополя, ни в штурме Иерусалима[127]. Сказывается все-таки сходство религиозных убеждений. Уже одно то, что только в 1128 году, т. е. через 10 лет после своего основания, они были подчинены Ватикану, говорит о том, что к католицизму они были расположены не очень. Да и после собора в Труа, узаконившего их деятельность, вряд ли они стали ревностными католиками. Будь это так, их судьба не была бы столь печальной. Скорее всего, подчинение Ватикану носило формальный характер и было продиктовано меркантильными соображениями. Неслучайно именно после легализации в Труа на них, как из рога изобилия, посыпались всевозможные преференции и блага[128].

Можно было бы сомневаться в том, что их легитимность до этого исходила от православных патриархов, как о том писали многие видные масоны[129]. Ведь вера их, как я уже сказал, была все-таки ближе к вере праотцев, чем византийство. Однако же само византийство не было однородным, и убеждение в том, что в его рядах всегда находилось место для духовников типа Геннадия Схолария, не оставляет камня на камне от этих сомнений. Именно представители такой, староиудейской, партии, скорее всего, и благословили Гуго де Пэйна на создание ордена.

Исходя из всего этого, можно считать, что основной задачей ордена на Святой земле являлась реставрация Храма. Это, пожалуй, единственное, что могли предпринять тамплиеры в интересах православия, не навредив при этом Ватикану.

А, кстати, правильно ли говорить о «реставрации»? В легенде о «Северном царстве» есть упоминание о том, что «нечестивцы» — самаритяне — воздвигли Храм на новом месте — в северных землях. Надо думать, здесь иносказательно изображена попытка «реставрации» храма Соломона в Палестине крестоносцами. Подчеркиваю — на новом месте! Выходит, настоящий Храм находился отнюдь не в Иерусалиме! Не в граде ли Константина — столице «страны жрецов» — или где-нибудь поблизости от него? И не с целью ли строительства нового Храма были приглашены в Палестину тамплиеры — предшественники каменщиков-масонов? Ведь не секрет, что в местности, захваченной крестоносцами, не было дотоле никакого Храма. Не тамплиерами ли были возведены его так называемые «руины»?

Об отсутствии Храма в Иерусалиме образца 1099 года высказывался в своей «Истории магии» один из видных масонов Элифас Леви. Я уже приводил фрагмент этого высказывания, но сейчас приведу его полностью: «В 1118 году на Востоке рыцари крестоносцы — среди них были Жоффрей де Сен-Омер и Хуго де Пайен — посвятили себя религии, давши обет Константинопольскому патриарху, кафедра которого всегда была тайно или открыто враждебна Ватикану со времен Фотия.