Израиль Поттер. Пятьдесят лет его изгнания

— «Отец»! Вот тут, — он ковырнул посохом землю, — вот тут сидел мой отец, вот тут сидела мать, а я, еще несмышленый ребенок, ковылял между ними, как ковыляю опять на этом же самом месте, но только без крыши над головой. Концы сходятся. Запахивай, друг.

Теперь нам, следующим за этой жизнью, лучше поспешить к заключению, как поспешала она сама.

Остается сказать немного.

Некая прихоть закона воспрепятствовала ему получить пенсию. И шрамы на груди так и остались его единственным орденом. Он продиктовал небольшую книжку — повесть о своей судьбе. Но она давно уже исчезла с лица земли, он сам — из числа живущих, его имя — из памяти людской. Он умер в тот день, когда ураган сломал самый старый дуб в его родных горах.

КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ К РОМАНУ Г. МЕЛВИЛЛА «ИЗРАИЛЬ ПОТТЕР. ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ ЕГО ИЗГНАНИЯ»

А. Елистратова ПРЕДИСЛОВИЕ К РОМАНУ Г. МЕЛВИЛЛА «ИЗРАИЛЬ ПОТТЕР. ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ ЕГО ИЗГНАНИЯ» 1966 [161]

Осенью 1849 года Герман Мелвилл купил у старьевщика случайно попавшуюся ему под руку ветхую, давно позабытую лубочную книжку, изданную четверть века назад. На обложке был нарисован высокий, но сгорбленный, с трудом передвигающий ноги старик в лохмотьях, со связкой тростника за спиной, в сопровождении мальчика-подростка, несущего такую же связку, и бедно одетой женщины с плетеным сиденьем в руке. Надпись «Стулья починяю!» поясняла смысл рисунка. Книжка содержала краткую историю Израиля Поттера, уроженца Род-Айленда, участника войны за независимость США, трижды раненного в исторической битве при Банкер-Хилле. Попав в плен к англичанам, он полвека провел в глубокой нищете в Лондоне, занимаясь починкой стульев, и лишь на 79-м году жизни смог, с помощью американского консула, вернуться на родину.

Отсюда можно вести начало замысла романа Мелвилла «Израиль Поттер. Пятьдесят лет его изгнания», написанного пятью годами позже. Роман печатался отдельными выпусками в журнале «Патнэм мэгезин» с июля 1854 года и был издан отдельной книгой в 1855 году.

Посылая редактору журнала первые главы рукописи, Мелвилл писал: «Я обязуюсь не допускать в этой истории ничего, что могло бы задеть щепетильных читателей. В ней будет очень мало размышлений; ничего тяжеловесного. Это — приключения. Постараюсь, насколько смогу, сделать их интересными…»

Нельзя не почувствовать горечи, скрытой между строк этого письма.

Все, что давно наболело и мучило писателя, невольно высказалось здесь.

Мелвилл (1819–1891), которому в эту пору еще не исполнилось тридцати пяти лет, достиг полной творческой зрелости. За предыдущие пять лет он опубликовал (не говоря уже о множестве очерков и рассказов) один за другим пять романов — «Марди» (1849), «Редберн: его первое путешествие» (1849), «Белый Бушлат, или Жизнь на военном корабле» (1850), «Моби Дик, или Белый кит» (1851) и «Пьер» (1852), — книги, очень непохожие ни друг на друга, ни на то, к чему привыкли тогдашние американские читатели.

Его талант — страстный, энергический и непримиримый — заявлял о себе поисками новых, неожиданных тем и образов и смелых решений. Привычные соотношения вещей внезапно смещались, обнаруживая зияющие пропасти. Доподлинно житейское, как бы просвеченное насквозь мощными лучами романтического воображения художника, то оборачивалось комическим или омерзительным гротеском, то захватывало дух своим трагическим величием.

Палуба китобойного судна («Моби Дик») или военного корабля («Белый Бушлат») оказывалась прообразом целого общества, а схватка китобоев со свирепым Белым китом — символом борьбы человека с несправедливой судьбой. В сказочную историю поисков юной красавицы Йиллы, похищенной злыми колдунами, вплетались самые злободневные, гневно-обличительные картины современной политической жизни Соединенных Штатов, Англии и других стран («Марди»). Благополучнейшая семейная идиллия оказывалась построенной на обмане и фальши, разоблачение которых стоило жизни и герою и героиням («Пьер»). Собственническая «цивилизация» выступала в столь невыгодном свете, что надежнейшего друга, полного доброты, благородства и человеческого достоинства, можно было обрести разве лишь в лице полинезийского дикаря, охотника за головами («Моби Дик»).