Еврейский историк Сало У. Барон отказался объяснять бедствия евреев тяготеющим над ними роком. Барон не преуменьшал ужасы гонений на евреев. Он всего лишь полагал, что эмоциональный подход затушевывает многие явления в жизни человеческой цивилизации, к которым оказались причастны евреи независимо от того, подвергались они дискриминации или нет. Так же, как мировая история не исчерпывается войнами, и еврейская история не состоит из одних гонений.
В периодических волнах иммиграции историки «иерусалимской школы» (Ицхак Бер, Йосеф Клаузнер, Бенцион Динур) видели своего рода протосионизм. Они утверждали, что написание еврейской истории в Иерусалиме имело особый смысл; случись это в Париже или в Берлине, результат был бы иным. Ведь ученые труды, написанные оставшимися в диаспоре собратьями по перу, неизбежно обращались (иногда будто в оправдание) к окружавшему их обществу, от которого было трудно отгородиться. Историки, работавшие на земле Палестины, писали, обходясь без реверансов по отношению к нациям, с которыми вынуждена была считаться диаспора.
Я в данном случае разделяю это утверждение.
Шарби обращает внимание на то, что Катастрофа заслонила в научных работах все прочие явления современности. Она стала не только предметом научных исследований, но также углом преломления, под которым была пересмотрена вся предшествующая история. Новые историки, по его меткому замечанию, заполняют провалы памяти коллективного сознания.
К чему же мы с вами пришли?
Если захочешь разобраться в судьбе еврейского народа – неизбежно начнешь блуждать не только в истории, но и в толковании ее противоречащими друг другу авторитетами.
Шарби вынужден заметить: «…расцвет тенденций, школ и методик, но, главное, многообразие исторического опыта ставили под удар само понятие еврейской истории».
Однако еврейская история вершится даже в то время, когда ее отрицают и самоотрицание становится ее частью.
Моя задача намного скромнее пророческих проникновений в метаисторию и вручений спасительных рецептов народу Книги «от имени и по поручению». Я взял на себя труд предъявить читателю, используя уже опубликованные свидетельства, историю конфликта между двумя народами и – как следствие – снять вопрос о праве еврейского народа на Землю Израиля. Конечно, по дороге мы натолкнемся и на другие вопросы, но это – сверх программы.
В 1945 г., сразу же по окончании войны, пробритански настроенный лидер сионистского движения Хаим Вейцман (опять обратимся к свидетельствам Б. Нетаньягу) был вынужден уйти в отставку. Позже он занял почетный пост первого президента Государства Израиль. В своем последнем выступлении в качестве председателя Всемирной сионистской организации Вейцман с горечью подвел итоги четвертьвековой политики, основанной на вере в добрую волю англичан:
– Иногда нам говорили, что удаление евреев из Палестины необходимо для восстановления справедливости по отношению к народу (арабам. –
«В полном соответствии с предсказаниями Майнерцагена, – говорит Нетаньягу, – арабы отплатили Британии черной неблагодарностью. В Ираке, Сирии и в Египте они открыто поддержали нацистов. Созданный нацистами арабский легион стал частью боевых формирований СС.
Война завершилась крахом нацистской Германии и ее сателлитов, но без особых последствий как для арабских приверженцев гитлеризма, так и для понимания лидерами стран-победительниц ближневосточной проблемы. Когда Британия в 1947 г. заявила о своем намерении покинуть Палестину и переложила решение проблемы на плечи ООН, родилась резолюция (181 от 29 ноября 1947 г.), в соответствии с которой предполагалось произвести очередной раздел Палестины, выделив евреям около 10 % той территории, которая была передана первоначально Великобритании под мандатное управление с целью создания еврейского национального очага».