Изречения и афоризмы Ф. Ницше. Злая мудрость

Людям по большей части кажется, что они делаются более высокими натурами, давая воздействовать на себя этим прекрасным, спокойным предметам: отсюда погоня за Италией, путешествия и т. д., всяческое чтение и посещение театров. Они хотят формироваться – таков смысл их культурной работы! Но сильные, могущественные натуры хотят формировать и изгнать из своего окружения все чуждое.

Так же уходят люди и в великую природу: не для того, чтобы находить себя, а чтобы утрачивать и забывать себя в ней. «Быть-вне-себя» как желание всех.

Вовсе не легко отыскать книгу, которая научила нас столь же многому, как книга, написанная нами самими.

Страстные, но бессердечные и артистичные – таковыми были греки, таковыми были даже греческие философы, как Платон.

Стиль должен доказывать, что веришь в свои мысли и не только мыслишь их, но и ощущаешь.

В старании не познать самих себя обыкновенные люди выказывают больше тонкости и хитрости, чем утонченнейшие мыслители в их противоположном старании – познать себя.

Есть дающие натуры и есть воздающие.

Даже в своем голоде, но человеку ищешь, прежде всего, удобоваримой пищи, хотя бы она и была малокалорийной: подобно картофелю.

Многое мелкое счастье дарит нас многим мелким убожеством: оно портит этим характер.

Потребность души не следует путать с потребностью в душе: последняя свойственна отдельным холодным натурам.

Чтобы взваливать неприятные последствия собственной большинства глупости на саму свою глупость, а не на свой характер, – для этого требуется больше характера, чем есть у людей.

Поистине, великая глупость живет в нашей воле, и проклятием стало всему человеческому, что эта глупость научилась духу.

У каждой души особый мир; для каждой души всякая другая душа – потусторонний мир.

Не хлебом единым жив человек.

Кто не может лгать, не знает, что есть истина.

Признать ложь за условие, от которого зависит жизнь, – это, конечно, рискованный способ сопротивляться привычному чувству ценности вещей, и философия, отваживающаяся на это, ставит себя уже одним этим по ту сторону добра и зла.

Каждый инстинкт властолюбив; и, как таковой, он пытается философствовать.

Переутомление, любопытство и сочувствие – наши современные пороки.

Нет зрелища печальнее, чем то, когда какой-нибудь сапожник или школьный учитель со страдальческим видом дает понять, что он собственно рожден для чего-то высшего.

Наибольшее отвращение возбуждали во мне до сих пор лизоблюды духа; их можно уже теперь найти в нашей нездоровой Европе повсюду; и что их особенно отличает – это полнейшая чистота их совести.

Музыка есть постепенное стихание звука.

Когда-то говорили о всякой морали: «По ее плодам вы познаете ее». Я говорю о всякой морали: «Она есть плод, по которому я узнаю ту почву, на которой он вырос».

Есть люди, которые тщательно разыскивают все безнравственное. Когда они высказывают суждение: «Это несправедливо», то они хотят сказать: «Надо это устранить и изменить». Наоборот, – я никак не могу успокоиться, пока я не выяснил, в чем безнравственность всякой данной вещи. Раз я вывел это на свет Божий, – равновесие мое снова восстановлено.

Не напоминает ли мораль в известном отношении фальшивомонетчика? Она утверждает, что якобы что-то знает, а именно: что такое «добро и зло». Это значит утверждать, что знаешь, для чего человек существует, – его цель, его назначение.

Каждый верховный инстинкт пользуется другими инстинктами как орудиями, придворным штатом, льстецами: он никогда не позволяет назвать себя своим некрасивым именем; и он не терпит никаких хвалебных речей, в которых похвала косвенно не распространялась бы и на него.

Все добро и все зло

Ревнива каждая добродетель в отношении другой, а ревность – ужасная вещь. Даже добродетели могут погибнуть из-за ревности.

Кого окружает пламя ревности, тот обращает наконец, подобно скорпиону, отравленное жало на самого себя.

Поистине, люди дали себе все добро и все зло свое. Поистине, они не заимствовали и не находили его, оно не упало к ним, как глас с небес.

Если есть враг у вас, не платите ему за зло добром: ибо это пристыдило бы его. Напротив, докажите ему, что он сделал для вас нечто доброе.

Необыкновенна и бесполезна высшая добродетель, блестяща и кротка она в своем блеске: дарящая добродетель есть высшая добродетель.

Символы все – имена добра и зла: они ничего не выражают, они только подмигивают. Безумец тот, кто требует знания от них.

Когда ваше сердце бьется широко и полно, как бурный поток, который есть благо и опасность для живущих на берегу, – тогда зарождается ваша добродетель.

Когда вы возвысились над похвалою и порицанием и ваша воля, как воля любящего, хочет приказывать всем вещам, – тогда зарождается ваша добродетель.