Изродок (СИ)

- Вроде не очень. Но дышать больно. Ребра скотина переломала наверняка.

- Идти сможете?

- Попробую. Макс попытался встать, но после первых же движений, побледнел и скрипнул зубами от боли.

- Та-а-ак - констатировала положение дел охотница. В это время к ней подошла монашка. Она молча упала на колени перед спасительницей и обняла ее колени.

- Это еще что? Немедленно встаньте! - испугалась такого проявления благодарности девушка.

- Спасибо вам, - запинаясь, прошептала монашка, все также крепко обнимая колени спасительницы. - Вы спасли нам жизнь. Вы спасли ему жизнь. И Бог вам воздаст за сей подвиг.

- Да ладно вам. Вставайте-вставайте, - засуетилась тронутая искренностью слов и проникновенностью голоса незнакомка. Она наклонилась над монашкой, помогла ей подняться, и две девушки оказались лицом к лицу. В несмелом свете пасмурного весеннего дня они с интересом рассматривали друг друга. Охотница, - откровенно, по праву спасительницы, монашка - смущенно, из-под опущенных ресниц.

Обе девушки были молоды и каждая по-своему красивы. Светловолосая гроза медведей была невысока, очень пропорционально сложена, но по меркам своего века излишне худа. Мужской охотничий костюм был ей впору и не стеснял те части тела, которые по действовавшим меркам должны были особо выделять женский пол. Худощавое лицо с высокими скулами, большие глаза с хищными зелеными зрачками и полноватые губы создавали вкупе с золотистыми волосами образ некой не то амазонки, не то русалки. В общем, образ воительницы, хищницы, девушки, которую опасно, но столь страстно хочется любить.

Рысь, ну точно рысь - нашел удачный образ Максим. Его протеже - монашка тоже оказалась исключительно красива, но совершенно другой красотой. Такие же большие, нет, даже большие, но кроткие серые глаза, нежный овал лица, подвижные алые губы создавали впечатление, если продолжать сравнения, с совсем юной ланью, этакой лесной грациозной шалуньей. Но выражение глаз, сквозившее из них горе указывали на уже пережитый ужас и старили эту совсем юную инокиню. Кого - то она неумолимо напоминала.

- Где я вас могла видеть? - подытожила свои наблюдения охотница.

- Вряд ли где вообще, - вспыхнув, ответила девушка. Меня постоянно с кем-то путают.

- Ну да, похоже, - согласилась собеседница, пытаясь все-таки вспомнить, где она видела такие огромные серые глаза. Ну да ладно. Некогда. Отсюда надо уходить. До темноты. Что будем делать с этим… Кстати, надо познакомиться. Можешь звать меня просто Злата. - Девушка, увидев, что монашка не старше ее, а возможно, даже и младше, не задумываясь перешла на "ты".

- Очень приятно. А я… зовите меня сестрой Еленой.

- Хорошо, сестричка Аленушка, - улыбнулась Злата. Улыбка осветила ее лицо, на мгновение убрав все признаки хищницы.

- А что будем делать с братцем Иванушкой? Оставлять его здесь нельзя. За ночь сожрут. Вместе с этой тушкой сожрут - она кивнула в сторону убитого ей медведя.

- Он не братец Иванушка, а брат Иннокентий - улыбнулась шутке новой знакомой монашка. И тут же серьезно добавила - если нельзя оставаться, я его понесу. Или умру вместе с ним. Я его не оставлю.

- Ну вот - умру. Ладно. Понесем.

- Еще чего! - нашел в себе силы возразить Максим, пытаясь приподняться. Да что же это происходит, черт возьми, а? Боль пробивала током все тело при каждом движении.

Посмотрев на его мужественные, но безуспешные попытки и не теряя больше времени на разговоры, Злата стала нарезать длинные ветки для сооружения самодельных носилок.

- Посмотри среди ваших вещей, будет ли чем это все связать - поставила она задачу Елене. Та, не долго думая сняла свой монашеский пояс, после чего, покраснев, сняла пояс с лежащего «брата Иннокентия».

- Мало - коротко констатировала Злата. Без церемоний она подняла подол рясы монаха и вытащила ремень с его брюк.

- Кстати, - обратилась она к монашке. - Надо бы посмотреть, что с ним. Ты в этом что-нибудь понимаешь?

- Вообще-то да. Когда-то ухаживала за раненными, - ответила сестренка Аленушка, но тут же замолчала, чего-то испугавшись. Злата только стрельнула на девушку быстрым взглядом. Не время сейчас было ловить на слове. Да и не ценился в тайге долгий треп. Оголив торс несчастного беспомощного Максима, Злата со знанием дела ощупала левый, покалеченный медвежьей лапой бок юноши. Затем, присвистнув, задумчиво осмотрела весь торс пострадавшего и уже по-другому остановилась взглядом на бледном лице монаха.

- Ай да братец Иванушка, ай да монашек, - насмешливо протянула девушка, приводя в порядок одежду освидетельствуемого. - Ну да ладно, потом. Должна вас обоих обрадовать. Только переломы ребер. Может, контузия легкого. Но легкие или что другое не пропороты. Во всяком случае, таких признаков нет, - уточнила она. - Но придется нести, добавила Злата, ловко переплетая нарезанные ранее толстые и тонкие ветви и перевязывая их поясами, ремнем с брюк Максима и со своих брюк. - Потом наложим что - то типа лубка, сейчас некогда.

- Ничего не надо. На мне очень быстро заживает. И не надо нести. Бросьте. Я… меня тут никто не тронет.