Изродок (СИ)

Когда сопровождавших перестало выворачивать наизнанку и они, опасаясь гнева своего командира, тихонько вернулись, ничего, казалось, не изменилось. «Клиент» все также хмуро смотрел в иллюминатор, а их начальник продолжал неподвижно смотреть сквозь зеркалки на подопечного. При их появлении он не проронил ни звука.«Гроза разразится позже» - поняли проштрафившиеся сотрудники. И она разразилась. Только несколько раньше, чем они ожидали и несколько не так, как они предполагали. При первом же толчке приземления командир ровненько упал вперед носом вниз. Летел он непристегнутым и, конечно, никто даже не намекнул ему о некоторых правилах безопасности полетов. Рванувшиеся к упавшему подчиненные подняли шефа, загородив его спинами от экстрасенса, сняли очки, схватились измерять пульс. Затем обратили внимание на застывший взгляд босса.

«Паралич сердца» - прошептал один другому. А самолет уже подрулил к аэропорту и заглушил двигатели. И второй пилот (ввиду срочности рейса, и, главное - отсутствия «ВИПов» стюардесс не брали) уже открыл дверь. Первым вынесли покойного, затем вышел Максим. Да, здесь зима чувствовалась явственнее. Вон, вершины гор покрыты снегом. Хотя, какие это горы! Так себе. Предгорье. Вот только озеро. Чудо, а не озеро! Ну, сейчас-то пользы? Холодно уже купаться. Зато воздух! Действительно, после столицы… Да и после Индонезии. Макс с удовольствием набрал полную грудь праны. Теперь бы, как программист Привалов еще и воспарить! Нет. Не стоит.

- Вы Виталий! - утвердительно сказал встречающий - высоченный дядька в длинном пальто и уже в меховой шапке. «Наверное, лысый. Вот и прячет дефект» - решил Максим, согласно кивая головой.

- Мне поручено сопровождать вас и наших коллег до санатория. Но им придется остаться с телом. Такой приказ мы только что получили. Так что, не обессудьте. Прошу в машину.

Максим «не обессудил» и вскоре они вдвоем на лихом джипе поднимались вверх по серпантину. Встретивший в машине снял шапку и действительно оказался лысым. И еще промолчал всю дорогу. Впрочем, и Максим не был настроен на разговоры. Раскладывал по полочкам то, «что сказал покойник». После нескольких вопросов- ответов он понял, на какой источник информации нарвался. А когда, поняв, что самолет начинает снижаться, запаниковал, что многое не узнает, в игру ворвался Эйор, скачавший у незадачливого Васильева всю память. Что происходит после этого с человеком, Максим уже знал. И еще раз убедился. И еще начинала волновать встреча. В конце концов, Светлана помнит его, как Виталия. И еще - как Эйора. Ну, конечно, заглянув ей в глаза, можно внушить все, что угодно. Но как-то это… гадковато, да? А как по другому убедить? Ох, не узнает!

А получилось совсем наоборот. Видимо, должным образом предупрежденный медперсонал быстро и деловито проводили вновь прибывшего по коридорам небольшого санатория в его отдельный флигелек. На две палаты.

- Вы будете жить здесь, - мимоходом показал на шикарную дубовую дверь главврач. - А ваша… знакомая занимает эти апартаменты.

- Войдите! - откликнулся на стук девичий голос. Они вошли и Максим, страшно волнуясь, остался в прихожей.

- Там к тебе твой знакомый приехал, - услышал он голос главврача. - Вишь, не заходит. Стесняется. Да заходите же!

- Нет! Я сама!!!

В прихожую ворвалась Светлана. Остановилась, пристально всматриваясь в гостя. Всхлипнула. Смахнула быстро навернувшуюся слезу.

«Не узнала» - вздохнул юноша. Но на самом деле это он с трудом узнавал исхудавшую до какой-то дистрофии девушку. А она кинулась к нему, обхватила худенькими ручками за шею, уткнулась куда-то в плечо.

- Вернулся! Нашел! Нашел все-таки! - всхлипывала Света, как-то неловко поглаживая волосы на затылке все-таки опешившего Максима.

- Ну, не буду вам мешать! - откашлялся медик. - Ужин через два часа. Тогда и порешаем все формальности.

Он вышел, и ребята остались одни.

- Пойдем-пойдем! Я… я так тебя ждала! - потянула девушка Максима в свой номер. - Вот садись в кресло. А я вот рядом… Нет, давай лучше вместе на диване. А то, боюсь, ты опять куда пропадешь. Знаешь… - Светлана вытерла слезы и уже заулыбалась. Было что-то трогательно- несчастное в этой улыбке на худом личике. - Я ведь почти сразу спохватилась. Когда из самолета вышли… Я с папой сначала, конечно… А когда… мой друг обниматься полез, я, честное слово, его отпихнула… А вас уже и след простыл… Обоих… И такая тоска навалилась - жить не хочется. А потом еще и… вот, видишь, какая стала. И кто-то жрет, жрет, жрет меня изнутри… И неизвестно кто. А я чувствую… Но ты все узнаешь и все скажешь, правда?

- Конечно… Но… Но как ты меня узнала?

- В одном из фильмов… по-моему в «Обыкновенном чуде», там Соломин говорил типа: «На маскарадах я узнавал тебя под любой маской. Отчего же мне не узнать тебя под маской, которую надела на тебя жизнь». Я тоже тебя узнаю под любой маской. И любить тебя буду в любом обличии. Можешь даже сейчас все это сбросить. Вот только закроюсь. А то для других непривычно.

- Ты… о чем? - оторопел Максим, рассеянно начиная расстегивать пиджак.