Изродок (СИ)

Хм… Майор. Вот мой отец был майор, так майор. А потом, очень быстро - подполковником стал. Еще перед стартом. О, Господи, опять. Каким стартом? Мне рассказывали, что просто рванул рядом снаряд. Меня контузило, а он… Да какой снаряд мог быть на космодроме? Стой! Стой!

- Стой! Стой! - орали красные казаки, пускаясь вдогонку за маленьким отрядом. Они глупо нарвались на их стоянку. Хотя, ушли бы они, если бы… Если бы навстречу уже не неслись, выхватив сабли, еще два десятка врагов, возвращавшихся с какого-то рейда.

- Прорываемся! Хоть один, да уйдет! - решил их командир - усатый ротмистр Чиж, тоже выхватывая саблю.

Не прорвались. Ни один. Только и уцелели, что смертельно раненный Максим, да его ровесник - корнет Абалкин. Умирая от удара лихой казацкой шашки, Максим еще видел, как пытали несчастного корнета. И когда изуверство пытки перешло все мыслимые границы, что-то взорвалось в Максе, поднялась из глубин его естества и выплеснулась в мир какая-то кровавая волна. А когда он пришел в себя, то с изумлением убедился, что еще жив. И еще, что на месте сабельного удара - шрам. Страшный, кровоточащий, но уже - шрам. А на поляне… Максим уже видел многое, но сейчас к горлу поднялась рвота. Так растерзать человеческие тела… Какой зверь или звери могли вот так? Судя по всему, нападение было внезапным. Вон то кровавое месиво осталось от сидевших у костра, вон то - от группы чистивших винтовки. Вон там стоял палач с комиссаром и командиром. Теперь на их месте мешанина кожаных курток, кишок и галифе. А несчастный корнет еще жив.

- Ты как, Абалкин? Ты потерпи. Я сейчас - начал отвязывать Макс юношу от деревца, послужившего пыточным столбом.

- Это ты, Белый? - прислушивался к голосу несчастный корнет. Видеть он уже ничего не мог - во время пытки ему вырвали глаза. - Ты вот что… оставь меня. Нет! Ты пристрели меня. И двигайся дальше… Если можешь. Ты можешь?

- Могу - могу, - успокаивал Абалкина Максим, перенося его в командирскую тачанку. - И тебе сейчас помогу.

- Мне - все. А ты давай, вперед. Хоть один. Так дальше не прорвешься. Послушай меня. Здесь недалеко есть монастырь. Пойдешь к настоятелю. Скажешь: «Во имя Святого Великомученика Романова».

- Но он же…

- Вот именно. Поэтому случайных совпадений быть не может. Пойдешь от монастыря к монастырю в монашеском облачении. Это был для меня вариант. Медленный, но верный. Но, видишь, не успел. Пойдешь ты… Или… если есть возможность, скачи до более дальних монастырей. Все равно по этому паролю проведут… Расскажешь все Слащеву. И не верь про него. Никому не верь… Даже ему самому… Это для…

Не договорил корнет. Но и избавил Максима от исполнения его просьбы. Смог бы юноша совершить такой жуткий акт милосердия? Наверное, теперь уже смог бы. Но, к счастью, не пришлось. «К счастью…» У каждого оно свое, но не дай вам Бог вот такого! Во второй тачанке Максим нашел лопату и по-христиански похоронил своих товарищей. Затем долго гонялся за лошадью - во время случившейся здесь кровавой вакханалии они все посрывались с привязей, теперь бродили в лесу и, всхрапывая, отшатывались от юноши. В конце концов, Максу удалось одолеть страх одной из них, и юный подпоручик направился к названному Абалкиным монастырю. А потом, действительно, по цепочке, от одного к другому, пока не добрался до того… Но долго, долго все-таки. Неделю провалялся со своей раной. Для монастырской братии - чудесное исцеление, а для него - потеря времени. Надо было так, как сейчас - огромными прыжками. Или ухватиться за высоковольтный кабель… Ну вот, опять - какой еще высоковольтный кабель?

- Саввишна, это, наверное, шизофрения! Во мне - две жизни и вторая… странная какая-то… Но мне за Ольгой надо. Нельзя мне ее оставить. Охота за ней. Один раз ее уже почти схватили…

Тогда схватили его, опередив уже на финише. И скрутили прямо за воротами - во дворе монастыря. Ни слова не спрашивая, поволокли к руководству - комиссару с неизбежными бородкой и очками, и командиру в кожанке. Оба явно нестроевые.

- Ждать губернских не будем. Сами разберемся. Научены. Ну-с, молодой человек, с чем пожаловали? Точнее, за чем? Что понадобилось в нашей глуши молодому монашку? А снимите-ка с него эту рясу! Ай да монашек! Что скажешь, командир? Чем они в своих монастырях занимаются? Это же как молиться надо, чтобы такие шрамы получить? И как нагрешить, чтобы такую эпитимью заслужить, а? - глумился комиссар, рассматривая боевые отметины на теле пленника.

- Вот спина гладенькая. Нежненькая, как у девочки. И попка, - потянулся комиссар своей узкой ладошкой.

- Не тронь, скотина! - прорычал Макс.

- Не буду. Не нравится - потрогают другие. По-другому. Давайте сюда Евлаева. И подготовьте-ка место для беседы. Не здесь же. В келье какой.