Изумруд - камень смерти

Вовец под конвоем охранника, вооруженного дубинкой и пистолетом, дошел до нужного кабинета. Он уже понял, что в этом доме права качать не следует, надо быть вежливым, корректным и миролюбивым.

Кабинет оказался чрезвычайно мал и почти без мебели. Однотумбовый письменный стол, сбоку ещё маленький столик с компьютером. Узкий стеллаж, заставленный и заложенный папками и стопами бумаг. Еще за мебель можно было посчитать широкий подоконник, на нем стоял электросамовар на расписном подносе и кое-какая посуда. Стол был сплошь завален газетами, а над ними чуть виднелся обитатель кабинета. Назвать его хозяином язык не поворачивался. Маленький, худенький, как подросток, он глядел на Вовца с некоторой робостью. Можно было подумать, что какой-то студент в отсутствие настоящего хозяина забрался в чужой кабинет, листает газеты и курит, как большой. Обитатель несмело улыбнулся, глядя на Вовца снизу вверх, и спросил:

- Вы ко мне? Можно ваш пропуск?

Вовец протянул ему маленькую прямоугольную бумажку, выданную милиционером, и уселся на стул возле стола. Хотя в пропуск были вписаны его имя, отчество и фамилия, он решил все-таки представиться:

- Меншиков Владимир Павлович. Меня попросил с вами побеседовать Ченшин. Сказал, что у вас есть для меня работа.

- Аркадий Александрович, - кивнул ему Вершинин, назвав себя, и поглядел озадаченно. Похоже, он не понимал, кто и зачем к нему пришел. Простите, - начал осторожно, - а какая работа вас интересует?

- Меня? - удивился Вовец. - Я так понял, что это вы мной интересуетесь. Получается, что Ченшин меня просто надул. Впрочем, что ещё ждать от воришки? - Он поднялся, намереваясь откланяться.

- Постойте, постойте, - неожиданно оживился Вершинин, - куда вы? Садитесь, поговорим. Я просто не сразу сориентировался. Что вам сказал Ченшин? - Он тронул электросамовар, отдернул руку, чуть обжегшись. - Вам кофе или чай?

- Кофе, - усмехнулся Вовец. Разговор становился интересным. - Ченшин сказал, что наступает время профессионалов. Пообещал зарплату в тысячу долларов, командировочные, премии и кучу разного другого за малопонятную работу. Я так подумал, что это какая-то охранная работа или, как это принято сейчас называть между культурными людьми, конфиденциальные поручения.

- А вы профессионал? - Вершинин вдруг улыбнулся совсем по-другому радушно, открыто и доверчиво. - Можно узнать, в какой области?

- В нашей, в Свердловской, - плоско сострил Вовец. Его насторожила смена маски на лице обитателя кабинета, на глазах становившегося хозяином. Будучи человеком из низших слоев общественной иерархии, Вовец не привык, чтобы ему так улыбались. - Давайте определимся. Я к вам на работу не рвусь. Можете считать мой приход визитом вежливости. Неудобно было не прийти, уж очень Коля настаивал. Выкладывайте свои карты, а я подумаю и дам ответ. А можем расстаться прямо сейчас.

- Вот ваш кофе, сахар сами положите, - улыбка Вершинина несколько поблекла. - Да, мы берем работников только по своей инициативе. И у нас бывают конфиденциальные поручения, в основном курьерская работа. Профессионалы у нас получают не менее шестисот долларов в месяц, даже если весь месяц сидят дома без работы. Можно узнать, как вы вышли на Ченшина?

- Это он на меня вышел в сопровождении целой банды придурков. Надеюсь, он вас проинформировал, чем дело кончилось? Честно скажу, что работать с ним плечом к плечу у меня не получится, все время придется следить, как бы он за спиной не оказался.

- Вы его ещё и воришкой назвали, Владимир Павлович, - сочувственно покивал Вершинин. - Он что, действительно воришка?

- Конечно, раз на большого вора не тянет. Спёр из рюкзака кулек с изумрудами, - в голосе Вовца чувствовалась обида.

- Вы хотите, чтобы он их вам вернул? - сочувственно вздохнул Вершинин. - Если они ещё у него, то обязательно вернет. Я вам гарантирую.

- У него их нет, я уже сам забрал обратно. Но он, похоже, крепко обиделся.

- А изумруды эти стоили того, чтобы так ссориться? - с легкой наивностью спросил Вершинин.

- Сами прикиньте, - Вовец положил на стол прозрачный травянисто-зеленый кристалл, отдающий легкой желтизной, и в половину спичечного коробка величиной. - Таких было почти три килограмма.

Вершинин проявил интереса не больше, чем если бы перед ним положили обкусанный карандаш или пивную пробку, а не сверкающий драгоценный камень, лучший из всей партии. В свете настольной лампы изумруд отбрасывал зеленые блики на разложенные газеты. Любой человек выказал бы по крайней мере любопытство, полюбовался бы, взял в руки, покрутил. Вовец понял, что сидящий по другую сторону стола человек мастерски владеет своими эмоциями, он великий лицедей и обманщик.

- Наверное, такое богатство и бывшего следователя способно смутить, вздохнул Вершинин, - а вам и в самом деле ни к чему на работу наниматься. Один этот камень равен квартальной зарплате нашего директора. Поздравляю!