Изумрудная паутина

— Не притворяйся глупее, чем ты есть на самом деле. Я могу поверить, что ты не знал, что Зоя забеременеет, но ты не можешь утверждать, что между вами ничего не было. Она не Дева Мария. Мне просто интересно, как долго между вами длилась эта связь за моей спиной? И почему она решила сбежать, а не осталась в доме, ведь, забеременев, она имела все шансы занять мое место, или я не права? И зачем была вся история с ее смертью — чтобы я никогда не узнала о твоей низости? Если раньше я думала, что ты просто толстокожая сволочь, то теперь я вижу, что это слишком мягко сказано. Ты подонок, причем самой высокой пробы.

— Боже, что за бред сумасшедшего! Ты что, хочешь сказать, что ее сын — это мой ребенок?

— У него твои суставы! Это наследственность, ты понимаешь? Как я могла поверить тогда всей той чуши, которую ты нес. Но я же не хотела ничего видеть, плохое всегда видится вы последнюю очередь, — с горечью проговорила Полина. Нестерпимо хотелось плакать. И прежде всего от бессилия и от неопределенности — что же они теперь будут делать? Как со всем этим жить?

— Это еще ничего не доказывает! — защищался Никита. — Мало ли что там у него с суставами! Может, его папаша тоже имел такие, откуда я знаю. Ты не можешь утверждать такие вещи вот так вот запросто.

— Не могу. — она с ненавистью посмотрела на него. — Но зато я могу настоять на ДНК анализе и тогда уж тебе не отвертеться, папаша. Получается, ты бросил не одного, а двоих детей. Обрюхатил любовницу — и был таков. А про меня так я вообще молчу, потому что до сих пор не понимаю, что произошло.

Никита замолчал. Полина почувствовала, что попала в цель. Теперь уже не оставалось ни единого сомнения.

— Как ты мог? Как ты мог так предать меня? Ведь я же тогда была беременна. Как ты мог так предать Ангелину? И еще ты посмел невзлюбить Гелю из-за того, что Зоя ее донор? И это после того, что ты спал с ней? Значит, спать с ней ты не брезговал, а вот ее гены в твоем ребенке ты не мог никак перенести? Или она напоминала тебе лишний раз о том, какая ты свинья? Ты подонок, Никита. И это, видимо, уже не исправишь.

— Я не собираюсь оправдываться и что-то доказывать. Я не признаю, что это мой ребенок — у тебя нет доказательств. И если твоя подружка хочет от меня что-то вытянуть, то ничего у нее не получится. .

— Господи, как ты еще не понял, никому ничего от тебя не нужно. Она уже столько лет растит его без тебя, неужели ты считаешь, что она вдруг вспомнит о тебе сейчас?

— Тогда что ты хочешь от меня, Полина?

— Ничего. Я просто не знаю, как мне пережить мою ненависть к тебе.

— Это твои проблемы. Меня они не касаются, как и прежде. Так же, как меня по-прежнему не касаются проблемы твоей дочери, твоих друзей и их детей. Попытаешься создать мне неприятности в связи с этим — я, уж не сомневайся, в долгу не останусь. И может закончиться тем, что ты все потеряешь.

— Что — все? — усмехнулась Полина. Интересно, каких проблем он боится, если она не собирается ничего у него просить? Что-то здесь нечисто. Отцовство — не единственное, что его испугало. — И чего ты так боишься? Может мне у Зои попытаться разузнать все поподробнее, раз уж от тебя невозможно ничего добиться?

— Все — значит все. Включая Гелю. — Лицо Никиты перекосилось от злости. Теперь он уже не мог скрыть, что был явно не в себе. Она видела его таким лишь в минуты очень сильной ярости. Но в данный момент она не понимала, что с ним происходит. Она ожидала какой угодно реакции — удивления, чувства вины, испуга, всего, чего угодно, но только не такой откровенной ярости. Похоже, что она вообще ничего не понимала.

— Гелю ты уже отобрать никак не сможешь, — спокойно возразила Полина. — Она по всем документам после развода принадлежит только мне. А насчет остального — не волнуйся, я уже не боюсь остаться на мели.

— Отобрать не смогу. Но смогу рассказать ей, кто ее настоящая мать. И Зое могу рассказать, как ты использовала ее, обманула, и растишь теперь ее дочь. Ведь они сейчас довольно часто видятся, не так ли? Может, захотят воссоединиться, кто их знает? — Никита пристально посмотрел Полине в глаза, чтобы быть уверенным, что она правильно его понимает

— Ты не посмеешь этого сделать. — Полина побледнела. Боже, а ведь он прав. А вдруг у него есть реальный шанс выполнить свою угрозу? Полине поплохело. — Ты отказался от нее, тебе было всегда наплевать на нашу девочку. Зачем тебе портить ей жизнь сейчас?

— Ты права, мне это все не нужно. Я тебе говорю об этом на тот случай, если ты хоть каким-нибудь образом попытаешься использовать историю с Зоей против меня в будущем.

— Мерзавец, — процедила Полина сквозь слезы и выбежала из его офиса.