Изумрудная роза

Но держалась. Она была принцессой по крови, и она не стала бы спорить ни с кем, кроме Императора Впадины.

И она мягко кивнула.

— Я в порядке, спасибо.

Жуть отошла, и они отодвинулись, чтобы ее Жуть пробрался во Впадину. Он встал, раскрыл сиреневые крылья, которые она раньше считала знакомыми.

Теперь она думала о нем, как о монстре. Эта перемена печалила ее.

Она считала его другом.

Он смотрел на нее, шире раскрыл крылья.

— Принцесса?

Прозвище убивало ее. Каждый раз, когда он говорил так, ее сердце сжималось в груди. Она ненавидела это прозвище, но и любила.

— Я никуда с тобой не пойду, — ответила она. Даниэлла напряглась, сохраняя стойку. — Я буду говорить только с Императором.

Женщина рядом с ней рассмеялась за рукой. Даниэлла хмуро посмотрела на нее и поняла, что Жути глядели на нее со смесью веселья и удивления.

Она посмотрела на свою Жуть, на большие крылья. Его рога были больше, чем у остальных, даже сломанный. Его когти были длиннее, как и клыки.

Почему она не увидела этого раньше?

Ее плечи опустились, колени задрожали.

— Ты — Император.

Он впервые не ответил с сарказмом. Он кивнул.

— Это мог быть кто-то еще?

— Я надеялась… — она не дала себе договорить. Даниэлла не знала, на что надеялась. Но она не хотела кричать на него.

Она вздохнула и указала на Впадину.

— Тогда нам нужно многое обсудить.

— Да, принцесса, — он шагнул, словно хотел обхватить ее, но замер.

Она обвила себя руками. Ей уже казалось, что она вот-вот разобьется. Его прикосновение будет только хуже.

Он смотрел на нее, потом отвернулся от нее и ждал. Он хотел, чтобы она забралась ему на спину? Как на лошадь?

Она смотрела на его крылья и гадала, как это возможно. Она не могла обвить его ногами из-за крыльев. Она будет мешать ему, иначе они оба упадут.

Вздохнув, она обошла его.

— Мы оба знаем, что так проще.

— Я не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.

— Ты уже заставил, — Даниэлла не смотрела ему в глаза, подняла руки.

Его тяжкий вздох задел ее лицо, будто ветер. Он обвил ее руками, притянул ближе и взлетел во тьму.

Даниэлла не боялась. Она не знала, остались ли в ней эмоции. Она ощущала только онемение.

Она должна была злиться. Разве она не заслужила это? Но, чем дольше она была в этом холодном темном месте, тем больше хотела спрятаться. Если она останется с ними, больше не увидит солнца.

Даниэлла посмотрела поверх его плеча на сотни Жутей, смотрящих на них с выступов. Как они жили без солнца? Как выживали тут, когда знали, как много всего над землей?

Она станет как они? Бледной и гладкой, как камень в море?

Он летел глубже во Впадину. Свет пропал. Она не знала, как он не врезался в стены.

Она зажмурилась. Это был конец? Он нес ее туда, где люди не найдут? Она пропадет, как и желал ее отец?

Ее Жуть опустился, когти впились в пол, и он поставил ее на ноги.

— Открой глаза, принцесса.

— Тут ничего нет, — прошептала она. — Только тьма.

— Нужно лишь открыть глаза, чтобы увидеть красоту. Поверь мне.

Может, худшим после всей пережитой опасности было то, что она все еще верила ему. Сердцем и душой.

Даниэлла открыла глаза. Они уже привыкли к темноте, и она поняла, что все сияло голубым. Мох покрывал стены, как-то источал свет, близкий по красоте к небу.

Они стояли в пещере. На полу не выступали камни, поверхность за годы сгладила капающая вода. Даже стены были гладкими, как зеркала, где не рос мох.

— Где мы? — спросила она.

— Я говорил, что ты еще многое не видела во Впадине, — он отошел от нее, потянулся к тьме. — Идем.

Ей показалось, что он говорил не с ней.

Пальцы появились в поле зрения из теней, куда не доставал голубой свет. Морщинистая хрупкая ладонь сжала руку ее Жути и позволила вывести существо на свет.

Он вывел древнюю Жуть. Ее Жуть обвил рукой талию женщины и помог ей пройти ближе. А потом за ней прошли сотни Жутей. Один старше другого.

Они ужасали и потрясали. Возраст притупил их рога. Их лица были в морщинах, в следах сражений. Но искры их душ сияли ярко, они встали и поприветствовали ее.

— Принцесса, — сказал один, морщинистая кожа сияла как мох.

— Приветствуем дома, — слабо кашлянул другой.

— Мы ждали встречи.

Приветствия от древних Жутей не прекращались.

Даниэлла старалась тепло отвечать им, хотя боялась их. Она видела шрамы на их телах, пропавшие конечности и слабые крылья.

Когда последний поприветствовал ее, она шагнула к своей Жути и спросила:

— Почему ты принес меня сюда?

— Чтобы доказать.

— Что? — она смотрела на толпу Жутей, уходящих во тьму. — Что я сгнию тут как они?

— Нет, — ее Жуть опустил ладони на ее плечи, заставляя смотреть только на него. — Они первыми сразились с твоим отцом. Это все, что осталось от изначальных Жутей. Война повлияла на них, и они умрут в этих пещерах. Из-за твоего отца.

— Не понимаю.

— Когда война началась, не понимал и я. Я считал короля людей смелым. Но он был куда больше. Он был хитрым и жестоким, — тени войны упали на его лицо, морщины проступили на лбу, он поджал губы. — Он не остановится, пока не получит желаемое.

— Думаешь, я не знаю? Это мой отец. Я жила с ним всю жизнь. Я знаю, на что он способен.