Изумрудное пламя

Я мысленно пробежалась по своим приготовлениям. Сначала Виктория пойдет за Гизелой. Моя тетя была ходячей бедой. Она всю жизнь перескакивала от одного мужчины к другому, постоянно находясь на грани преступления. И Берн, и Леон презирали ее. Она была как комета — каждый раз, когда она появлялась в нашей жизни, за ней следовала катастрофа. На месте Виктории я бы схватила ее. Она была настоящим кладезем секретной информации, которую мог знать только близкий член семьи, начиная с того, как четырехлетний Леон мочился, когда ее тогдашний бойфренд кричал на него, и заканчивая посттравматическим расстройством у мамы. Она не знала всего, но то, что она знала, причиняло боль, и это была именно та информация, которую Виктория использовала в качестве оружия.

— О чем думаешь? — спросил Алессандро.

Я подняла голову. Он сидел на перилах под гирляндой фонариков. Черно-серая ткань его рубашки с длинными рукавами и брюк сливалась с ночной темнотой. До шеи он был похож на крадущегося вора, а лицом походил на принца. Свет ламп ласкал его лицо, его смелые, сильные черты, резной подбородок, идеальные скулы, янтарные глаза под темными бровями…

— Будь я умнее, я бы убила свою тетку, — сказала я.

— Что она сделала?

Он не выглядел удивленным или возмущенным. Он просто решил, что если мне пришло это в голову, значит, так было нужно. Вот кто мы такие. Одного поля ягоды.

— Невада подумывает о том, чтобы завтра встретиться с Викторией от моего имени. Я пыталась убедить ее не делать этого. Не знаю, удалось ли мне это. Если она пойдет к Виктории, моя бабушка отомстит, а Гизела станет удобным оружием и хорошей разменной монетой. Неважно, насколько она испорчена, она все еще моя тетя и мамина сестра.

— Если бы с ней что-то случилось, твоя мать попыталась бы ее спасти?

Я кивнула.

— Конечно. Поэтому мне стоит убить Гизелу и решить проблему раз и навсегда.

— Но ты не станешь этого делать, — сказал он с полной уверенностью.

— Нет, не стану. Иначе я не смогу посмотреть в глаза своему отражению.

— Ты знаешь, где она сейчас?

Я указала ему свой телефон.

— В Роял-клубе в зоне Роза в Мехико. Я слежу за ее телефоном. Она трахается с парнем, который называет себя Эль Темор⁵.

— Страх? Он бандит?

— Он — лучадор, боец вольной борьбы. Для ясности — я не прошу ее убивать, Алессандро.

— Я знаю. — Он улыбнулся. — Это была бы не ты.

Он верил в меня. Я оперлась на знание, как на костыль. Мне не стоило звать его сюда на крышу, но я отчаянно нуждалась в ком-то, кто мог бы меня понять.

— Я наняла местных детективов следить за ней. Если я им позвоню, они заберут ее с улицы и будут удерживать, пока я не скажу им ее отпустить.

— А вот теперь это ты. Ты подумываешь, не спустить ли курок?

— Если я это сделаю, Виктория узнает. Я делала вид, что понятия не имею, где Гизела, и не заинтересована в ее поисках, потому что хочу, чтобы Виктория направила туда свой первый удар. Если я раскрою свои карты, она поменяет свою основную цель.

— Это дилемма, — согласился он.

Я обхватила себя руками. Я хотела, чтобы он подошел и обнял меня. У меня было абсурдное чувство, что как только он прикоснется ко мне, все будет в порядке. Если бы все люди в городе исчезли, и на этой крыше остались только мы с ним вдвоем, плывущие в тумане, я была бы совершенно счастлива. Я должна была чувствовать себя виноватой — я была сестрой, кузиной, дочерью… но в этот момент мне было все равно. Были только я и Алессандро.

— После твоего ухода, ты нашел Аркана, — сказала я. — Что было дальше?

Он посмотрел на город. Он был красивый, как картинка, темным силуэтом на фоне далеких огней, затем он повернулся ко мне и усмехнулся. Это была резкая ухмылка Алессандро, яркая и насмешливая.

— Он убил меня.

— Он что?

Алессандро вздохнул.

— Я так долго искал его. Он всплывет где-нибудь, и к тому времени, как я добираюсь туда, он растворяется в воздухе, как призрак. Я начинал все сначала, ища следы, пока он не появлялся снова. Мы играли в эту игру годами. Не знаю, устал ли он от погони или это просто совпадение, но через две недели после того, как я уехал из Хьюстона на поиски, я нашел его. Вернее, он позволил мне найти его. Я отыскал его в Монреальских Солодовенных хранилищах, на большом заброшенном солодовом заводе. Сплошные башни из бетона, тридцать семь метров высотой, посреди города у реки.

— Ты пошел туда?

— Да. В моей тупой башке я выступал против него на вершине этих хранилищ.

Это уже случилось, так почему же я так боюсь за него?

— Этого не произошло.

— Там был я, он и еще четверо Превосходных. Троих я убрал. Затем телекинетик бросил в меня полуприцеп. Я увернулся от первого удара. Второй достал меня. Он сбросил меня с крыши, и я упал с башни.

Тридцать семь метров. Один метр равняется примерно 3,28 фута, умноженного на 37… 121,36. Он упал с высоты ста двадцати одного фута. О мой Бог.

— Я не помню удара, — продолжил он. — Помню падение, а затем темноту. Должно быть, несколько секунд у меня была клиническая смерть, потому что они забрали мое оружие, но не потрудились пустить мне пулю в голову. Когда я очнулся, была боль.

Он произнес это так буднично.