Изумрудное пламя

— Ничего.

Она подалась вперед и мягко сказала:

— Ложь.

Уфф.

— Линус хочет, чтобы я с ним работала.

— А ты всегда делаешь то, что говорит Линус?

— Ты нарушаешь наш договор, — предупредила я.

— Какой договор?

— Ты не спрашиваешь у меня о Линусе, а я не спрашиваю тебя о полуночных звонках из Пентагона на твой телефон и о душераздирающих историях в утренних новостях о спасении заложников неизвестными элитными войсками.

В отсутствие Коннора, Невада управляла его частной военной империей. Последствия разоблачения заговора Штурма-Чарльза оставили моей сестре шрамы, и эти раны до сих пор болели. Она сосредоточила много усилий на том, чтобы завести друзей на высоких постах, и, по общему мнению, преуспела. Когда Дом Роган упоминался в Ассамблее Техаса, его имя произносилось с опаской и уважением.

— Ладно, — сдалась Невада. — Скажу напрямую. Я волнуюсь за тебя. Когда тебя бросил Алессандро, ты неделями не могла прийти в себя.

В то время в моей жизни происходило гораздо больше событий, помимо ухода Алессандро, но нет, его уход не помог.

— Ты едва спала, не ела, твои крылья… Он ранил тебя.

Врать не было смысла.

— Да. Ранил. Но…

— Нет никаких «но».

— Но и я отчасти в этом виновата. Он не обещал мне ничего, кроме того, что он доведет расследование до конца. Он не говорил, что любит меня. Я просто потеряла голову, и что хуже всего, я его даже толком не знала. Я влюбилась в человека, который наполовину лишь был фантазией, и я за это поплатилась.

— Что он от тебя хочет? — Невада пристально посмотрела на меня.

— Не знаю. Он говорит, что он здесь, чтобы меня защитить.

— От кого?

— От мужчины по прозвищу Аркан. Тот убил отца Алессандро, а теперь нацелился на меня из-за нынешнего дела.

— Никогда о нем не слышала.

К утру она уже будет знать всю общедоступную информацию об Аркане.

— Мне кажется, он искренен.

— Почему?

Я снова вздохнула.

— Он изменился.

— Как?

— Сложно объяснить. Старый Алессандро проводил кучу времени, заботясь о том, как его видят люди. Он был заносчивым. Все уважают Линуса, поэтому Алессандро стал бы ему перечить просто из принципа. Он считал, что лучше знает, и даже не тратил время на такую глупость, как пояснения. Если он говорил мне что-то, я должна была просто принять это как должное, и делать, как сказано. Он думал, что он свободен от многих ограничений, которые есть у простых смертных.

— Смертных? — Невада вскинула брови.

— Я бы не удивилась, если бы он считал себя бессмертным. В бою он сама смерть, Невада. Я не думаю, что когда-либо он встречал противника, способного его побороть.

— Тогда что изменилось?

— Весь этот налет исчез. Он очень сосредоточен. Это мрачная, холодная решимость, и она пугает. Он не стал спорить с Линусом. Он сказал мне, что сожалеет. У него оказался длинный список того, о чем он сожалел. Прежде всего, он хочет защитить меня. Он сказал, что ответит на все мои вопросы, какими бы личными они ни были. Он управляем.

Сестра кивнула.

— Я понимаю. Коннор управляем. Прямо сейчас мой муж находится в Российской Империи, потому что, когда живешь с управляемым человеком, возникают моменты, когда надо отступить и позволить ему делать то, что ему нужно делать. Я могла бы его заставить остаться здесь. Достаточно было бы одного слова, и он бы остался, но я осознаю, что тогда он всю жизнь будет нести вину, если не сможет спасти своего друга. Важно то, что я на первом месте. Коннор заботится обо мне больше всего. Неужели ты для Алессандро важнее, чем его месть?

— Не знаю. Наверное, нет. Я не пытаюсь заново начать эти отношения, Невада. Я лишь стараюсь выполнить свою работу. Он является ее частью, поэтому я сцеплю зубы и буду с ним работать, а по ее окончании мы разойдемся разными путями. Просто… еще есть остатки чувств и они все осложняют. Мне все еще больно.

Сестра потянулась ко мне и обняла. Я обняла ее в ответ. Мягкий толчок ударил меня в живот. Мой племянник кувыркался внутри своей мамы.

У нее было столько своих переживаний помимо меня. Коннор, их люди, их малыш, магия их малыша… Коннор и Невада не были совместимы с магической точки зрения. Он был телекинетиком, она — правдоискателем, и нельзя было сказать, какого рода магия будет у их сына, если она вообще будет. Существовало уродливое прозвище для членов магических семей, которые родились без магии — пустышка. Какое-то время Леон считал себя пустышкой и для него это было очень тяжело. Он думал, что он был единственным, кто не был особенным. Если бы мой племянник родился без магии, Коннор с Невадой все равно бы его любили, но я держала кулачки за то, что у него будет талант.

Она несла все это на своих плечах, но по-прежнему находила время переживать обо мне.

— Все будет в порядке, — успокоила я ее. — Я справлюсь.

Она отпустила меня.

— Если тебе нужна помощь, любая помощь, просто скажи мне. Обещай.

— Обещаю. Раз уж ты предложила…

— Да?

— Что за терки между Корнелиусом и Домом Пирсов?

Она поморщилась.

— Как много тебе рассказал Корнелиус?

— Он сказал, что они с Адамом Пирсом общались в детстве не по своей воле, и что он презирает всю их семью.

Невада кивнула.