Изумрудные матрицы Алэфа

Немо, будучи хорошим оратором и обладая актерскими способностями, умел производить впечатление и вызывать доверие. Высокий рост, военная выправка, накаченный торс, знание этикета и хорошие манеры обеспечивали ему эффективные коммуникации, необходимые для реализации поставленных задач. Ко всему этому у него имелась отработанная временем легенда.

Занятость Немо была периодической и свободного времени оставалось достаточно. Как человек прагматичный он вкладывал средства в различные виды бизнеса. Прошли годы и теперь он сам себе хозяин, – имеет определенный пассивный доход и компанию, предоставляющую услуги в сфере безопасности, которые позволяют ему содержать семью и безбедно жить. Но где-то, в глубине сознания, червь самобичевания периодически отщипывал от него кусочки понимания того, что в свои пятьдесят с хвостиком он по сути – «никто, ничто, и звать никак».

Немо открыл глаза. Как он и предполагал – Бес бдел в оба ока. Немо перекрестился, прочел «Отче наш» (он считал себя верующим, почитал церковь и читал духовную литературу), а потом швырнул в Беса тапок, но тот лишь насмешливо моргнул. Немо решил не обращать на Беса внимание и направился в ванную.

Проходя мимо комнаты сына, он прислушался. За дверью было тихо – малой ушёл в школу. В кухне жена разговаривала с кем-то по телефону.

Чаще всего Немо запойничал в потрепанной годами квартире, расположенной на окраине, комнату в которой снимал и где за ним приглядывал дедок, хозяин жилища. Уезжая туда, Немо с загадочным видом рассказывал всем, что направляется в очередную «секретную командировку». Но ловить своих «белочек» он возвращался в семейную обустроенную трехкомнатную квартиру, расположенную в центре города. Там тоже кто-то должен был готовить, убираться, вовремя вызывать скорую и отхаживать его. Эти почётные обязанности возлагались на жену, которая была для него скорее обслуживающим персоналом, чем любимой женщиной. Но она была ему необходима. Поскольку, оставаясь наедине со своими сложными мыслеформам, Немо ощущал глобальное одиночество, что ему совсем не нравилось.

Немо устраивала его семейная жизнь. В брачном союзе он обеспечивал жене безбедное, сытое и ленивое существование, а она не требовала от него больше, чем он мог ей дать. Конечно, он содержал её, дарил подарки и даже иногда признавался ей в любви. Но не по зову души, а скорее потому, что хорошо понимал женскую психологию. Впрочем, он был благодарен жене за то, что она его терпела. Семья для него была неким атрибутом благополучия. Этакой картинкой для фото, нужной ещё и для рассказов о том, какой он любящий папа и муж. Немо знал (как хороший манипулятор людским сознанием) что люди, для которых важны семейные ценности, вызывают больше доверия чем одиночки.

Здесь стоит отметить, что в нём уживалось множество личностей. При этом те, которые играли на публику и те, что обитали внутри него – были абсолютно разными сущностями.

«Ну и морда! Красавчик…» – раздражённо бросил Немо своему отражению в зеркале. Массивный лысый череп, обрамленный остатками рано поседевших волос, с крупными и заостренными как у Мефистофеля ушами – делал его образ незабываемым. Ярко выраженная асимметрия глаз, с прищуром на правый, придавала лицу хитрое выражение. Борода с проседью прикрывала опухшую физиономию, но набухшие мешки под глазами спрятать было невозможно. Периодически отказывали ноги и свои недомогания он объяснял старыми ранами (которые и в самом деле имелись). Но, по факту, от природы ему было дано богатырское здоровье и если бы он придерживался здорового образа жизни, то дожил бы до ста двадцати лет даже не чихнув. Другие при таком стаже хронических возлияний уже далече или, как минимум глубоко дементны. А он ещё может силой воли собрать себя по частям и произвести впечатление «настоящего полковника», чей «парус белеет такой одинокий…». Правда, ныне производить впечатление удавалось в основном на женщин среднего возраста, детей и не шибко умных граждан.

Быстро одевшись Немо привел себя в порядок насколько это было возможно. В 11 часов ему предстояла деловая встреча, на которую он возлагал определенные надежды. Заглянув в кухню и хмуро поприветствовав жену, он взял у неё список покупок и обдумывая план выступления перед публикой, направился к машине.

Выруливая со двора Немо вновь ощутил щемящую боль то ли в сердце, толи в печени. Ему захотелось, чтобы сейчас рядом с ним сидела Ангел. Он жаждал вдохнуть неповторимый маняще-обволакивающий аромат её духов и его захлестнуло волной ностальгии. Он вспомнил как водил машину одной левой рукой, правой держа её ладонь на своей ноге и отпуская только для переключения скорости.

«Опять эти воспоминания лезут.» – рассердился Немо сам на себя.