Изумрудные росы

— Молодец. Ты обозначил почти все семантические пласты. Но есть и еще один, довольно важный. На современной Земле, там, где водятся осы, не бывает холодов. Для них это событие уникально. Они никогда не видели ни инея, ни снега… Им не страшно умирать еще и потому, что они познали нечто необыкновенное. Что, возможно, стоит жизни. И еще одно. У махаонов эта интонация присутствует почти всегда: любое действие бессмысленно, высшая добродетель — в созерцании.

Глава 6

Выпуклый мудрый рыбий глаз

Смотрит со дна ручья.

Рыба не хочет даров от нас,

Значит, она ничья.

Стоит же ей захотеть, тотчас

Она — и твоя, и моя.

«Книга стабильности» махаонов, т . XVII, песнь I; «Трилистник» (избранное)

Город махаонов уже виднелся вдалеке сероватым холмом. То, что это город, Грегу сообщил император, сам бы он не догадался.

— Мы почти пришли, а ты так и не выполнил свое обещание, — напомнил Грег. — Согласись, я сообщил тебе то, что ты хотел узнать.

— Но это было не так-то много… Ладно. Объясняю. Я ищу, но никак не могу найти достаточно вескую причину для того, чтобы вернуть твоих соплеменников к жизни.

— То есть ты не разбудишь их?!

— Я этого не сказал. Я ищу.

— Неужели ты не понимаешь: для того чтобы делать добро, вовсе не обязательно иметь какую-то особенную причину!

— Добро для кого? Вчера мы кормили тебя рыбами. Мы делали добро для тебя, но каково было рыбам? Придумай сам причину, по которой бабочки должны быть заинтересованы в возрождении человечества. И если она будет веской, я отдам приказ немедленно.

Не каждый день от того, что ты скажешь, зависит — быть человечеству или нет… Грег молчал. Холм города, приближаясь, становился все больше и больше… Итак, зачем бабочкам люди? Ну, например, затем, что они большие и сильные и они могли бы стать хорошими помощниками… С какой стати? Только если держать их в рабстве… А большой и сильный раб опасен… Но вот люди же почему-то всегда искали братьев по разуму. Просто чтобы были…

— Мир мог бы стать интереснее, — сказал наконец Грег. — Разнообразнее.

— Но и опаснее, — возразил император. — Этим мы и отличаемся от вас. Люди всегда стремились к новому, и они уничтожили себя, а бабочки стремятся к стабильности.

— Вас ничто не интересует?

— Почему же? Бабочки очень любознательны. Но осторожность превыше этого. Правда, лично я многое перенял от психологии людей… Когда-то мой отец очень сердился на это… Есть вариант. Я мог бы сделать наш мир пусть ненадолго, но разнообразнее, если бы разбудил твоих товарищей, предварительно стерилизовав их, чтобы они не размножались. Мы держали бы их, как сейчас я держу тебя, в повиновении и любовались последними бескрылыми до самой их смерти. И у нас остались бы о них мнемофильмы для наших потомков.

Грега передернуло.

— Нет, уж лучше не надо! — сказал он. — Чем так, лучше никак.

— Потому я и не спешу с этим, — согласился Лабастьер. — Я хочу найти причину для того, чтобы жизнь разбуженных людей была достойной.

— Хорошая мысль, — сказал Грег. — Не спеши. Я тоже буду думать. А любоваться на последнего бескрылого вы пока можете, глядя на меня одного.

— Что мы и делаем. Потому я веду тебя к махаонам, а потом мы двинемся к маака.

— По улицам слона водили… — пробормотал Грег. — Хорошо, хоть не кастрировали.

— Пока ты один, это ни к чему, — невозмутимо отозвался император.

Грег вздохнул: «Вот это точно подмечено».

…Этот, заключительный, отрезок пути был, пожалуй, самым тяжелым. Равнина была покрыта высокой, почти в человеческий рост, травой, а под ногами хлюпала вода, которая выступала из почвы, стоило поставить на нее ногу. Дважды стражники-урании палили из своих бластеров Грегу под ноги, отгоняя змей.

«Не хватало еще утонуть в болоте или сдохнуть от змеиного укуса!..» Чертыхаясь, Грег медленно пробирался сквозь заросли, ориентируясь на столицу махаонов, которая приблизилась настолько, что стало понятно, почему издалека она походила на холм. Оказалось, весь гигантский город заключен под полупрозрачный зеленовато-серый купол.

— Это флуоновая сеть, — пояснил Лабастьер. — Она поддерживается в воздухе наполненными летучим газом шарами.

— А зачем она нужна?

— Когда-то давно, когда маака и махаоны находились в перманентном состоянии войны, купол веками охранялся стражниками и служил воздушной границей владений махаонов. Ты уже убедился, что флуон очень прочен. Стражники могли передвигаться по нему на верховых варанах, которые бегают значительно быстрее, чем летит бабочка. Это делало город практически неуязвимым, ведь летательных аппаратов тогда не было. А еше сеть оберегала от бомбежек.

— А сейчас?

— Сейчас это дань традиции. Махаоны склонны к переменам еще меньше, чем урании и маака. К тому же ночью сеть светится слабым зеленоватым сиянием, и жители столицы привыкли именно к такому ночному небу.

— И как мы туда проникнем? Тут вы тоже снесли дома, прокладывая для меня дорогу?