Изумрудный дождь. Повести-сказки

«Ежели к ужину не придёт, значит, и впрямь домой сорвался, — убеждённо решил дед Григорий. — Скучно, поди, одному-то стало. Да и то сказать, ребятишки в деревне совсем перевелись. Обезлюдели деревеньки. У нас вон зимой только в двух домах старики живут, остальные — пустуют. А что записок набросал, — вернулся к мысли о внуке Григорий, — а не сам спросился, так это — не из вредности. Мальчишки, они — народец шебутной. Им, чем обстановка заковыристей, тем интересней. Так старухе и доложу!» — заключил Григорий, подходя к дому. Его мог поправить бумажный змей — свидетель всего того, что произошло в овраге. Он бы рассказал о воздушном круговороте, похожем на воронку, горловиной вниз. Через неё из оврага постоянно засасывался воздух, опускаясь затем вниз по её невидимым, но плотным наружным стенкам. Это-то и заставляло змея то взмывать вверх, то снова плавно, по спирали, опускаться в овраг. Хоботком же своим эта странная воздушная воронка опиралась на камень синеватого цвета, чья слегка вогнутая поверхность выглядывала из земли у самого подножия обрыва.

Прежде этот камень был совсем скрыт под землёй, но обмелевшая речка последним весенним паводком смыла большой пласт земли и обнажила его.

Однако змей был всего-навсего бумажным, совсем не умел говорить и поэтому лежал себе преспокойно на плече деда Григория.

Раздвоение

Косте повезло!

Прочный бумажный змей замедлил его падение с обрыва. Вынесенный змеем в центр воздушной воронки, мальчик плавно соскользнул по её раструбу в горловину и, пролетев немного, остановился.

Перед ним предстала удивительная картина. На переднем плане, внизу, плескались волны. А за ними отлого отступала от воды лужайка, окаймлённая кустарником. По зелёному травянистому ковру были искусно разбросаны цветы. За поляной — лес.

Изображение было настолько чётким, что сквозь прозрачную воду было видно песчаное дно речки. Он осторожно продвинулся вперёд.

Картинка, казалось, ожила. Всё пришло в движение: вода, трава, листья деревьев. Камешки на дне реки расположились совсем по-другому, вода как будто отдалилась. Близлежащие кусты и деревья вырастали на глазах, однако листва пожелтела, пожухла, словно наступила поздняя осень.

Всё это время он понемногу по инерции двигался вперёд. Вдруг перед ним мелькнул чей-то силуэт. Костя едва не столкнулся с каким-то мальчишкой, падающим в колодец. Тот испуганно таращил глаза, волосы были взъерошены ветром.

«Чем-то он похож на меня, — подумал Костя, в голове мелькнуло смутное подозрение. — Да ведь это и есть я сам!» — чуть не закричал он. И закричал бы, да язык не послушался его, сердечко ёкнуло, а волосы зашевелились сами собой. Вы можете себе такое представить?

Костя в панике шарахнулся назад, чтобы избежать столкновения. Двойник исчез. Всё стало происходить как в немом кино, когда ленту прокручивают от конца к началу. Время потекло вспять.

Деревья становились маленькими кустиками, времена года менялись, как в калейдоскопе: лето — весна — зима — осень, лето — весна — зима — осень.

Наконец кино прекратилось. Теперь перед ним расстилался дремучий лес, подступивший почти вплотную к реке. Это уже не та речушка, которую курица вброд перейдёт. Эта — гораздо шире, бурливей. Такой не увидишь Смородинку даже в половодье после снегообильной зимы. Погода хмурая, осенняя. Или свинцовые тучи заволокли всё небо, не оставив просвета, или не пробиться лучам сквозь лесную чащу, чтобы поиграть солнечными зайчиками с водяными брызгами. Чу! Из лесной чащобы по едва заметной звериной тропе на берег, крадучись, выскользнул всадник. Малорослая лошадка испуганно прядёт ушами, прислушивается к плеску волн. Таких лошадей, ростом с жеребёнка, Костя здесь и не видел. Куда ей до статных красавиц из дедушкиной конюшни! На всаднике — войлочный халат, островерхая шапка. За спиной — лук, колчан со стрелами, у бедра — кривая сабля в потёртых ножнах. Огляделся, узкие глаза зрачками-иголками уставились на мальчика. Тот невольно съёжился. Нет — не заметил! Дал знак, тронул коленками лошадь, подъехал к реке. Следом — ещё десяток всадников, и ещё, и ещё! Все настороже. Неспокойно! Чужой лес, чужая земля. Далеко ушли от своих степей!

Вдруг позади них крест-накрест перегородили единственную тропинку рухнувшие деревья. Миг — и лесную чащу уже пронзили десятки татарских стрел. Но где же враг? Впереди — река и обрыв, позади — лес стеной. А из леса — уже толпа валит. Не воинов — простых мужиков-смердов! Длинные домотканые рубахи, лапти. В руках — рогатины, топоры. В глазах — ненависть. Короткая схватка! Опрокинули, сбили в реку. Никто не ушёл! Поплыли по реке Смородинке островерхие шапки в Волгу-матушку, понесли привет татарскому хану от Северной Руси.

«Значит, прав был дед, когда говорил о битве наших с татарами на берегу реки, — изумлённо прошептал мальчик. — Но почему я всё это вижу. Это же когда было!» — Косте стало немного не по себе.

Продвинуться вперёд? Честно говоря, ему не хотелось бы встретиться с каким-нибудь уцелевшим татарином!

Мальчуган развернулся и осторожно двинулся в противоположную сторону.