Изумрудный Лотос

Но он не закончил фразу. Голова стигийца слетела с плеч и кувыркаясь в воздухе, плюхнулась с громким плеском в воды Стикса. Из перерубленных артерий ударил пенистый фонтан крови. Безголовое тело, постояв мгновение на ногах, рухнуло кулем, заливая плиты дока потоками алой жидкости.

Энг Ших не стал поддерживать труп. Нагнувшись, он тщательно вытер кривой ятаган о шелковые штаны капитана.

Конан поднялся на ноги и указал окровавленным мечом в сторону.

— Один все же уцелел, — промолвил он мрачно.

Тощий солдат, который сбежал от Конана, теперь восседал на верблюде на другом конце дока. Он озирался, поворачивая бледное лицо от распластанных тел товарищей до их убийц.

— Вы уже мертвецы! — завизжал он пронзительным голосом. — Я приведу множество воинов, и они найдут вас даже из-под земли. Я еще увижу, как с вас живьем снимают кожу и вытягивают жилы!

Его голос внезапно оборвался на высокой ноте, поскольку Конан двинулся в его сторону. Солдат поспешно развернул неповоротливое животное и пустил в отчаянный галоп прочь от страшного места, чуть не сбив при этом приближающихся к доку, Нису и госпожу Зеландру на каменные плиты мостовой.

Верблюд и его наездник неслись во весь опор к базару. Ниса, глядя им вслед прищурив глаза, неспешно и с известной грацией вытянула метательный нож из ножен на затылке. Конан покачал головой — слишком далеко. Девушка отвела руку назад, словно охотилась на вальдшнепов и замерла. Драгоценные секунды уходили, а она все оставалась не подвижной. Наконец, ее тело распрямилось, и нож, свистнув в воздухе, полетел в спину стигийца, попав точно между лопаток.

Солдат обмяк, безвольно повиснув на шее верблюда. Животное тут же замедлило бег и вскоре остановилось. Мертвое тело сползло на землю, и верблюд радостно закричал, словно был доволен, что избавился от ноши.

Темотен, все это время прятавшийся под мостками, теперь сидел на щербатой ступеньке. Его рот несколько раз закрылся и открылся, прежде чем он произнес первые слова.

— Иштар, Митра и Сет! В жизни не видал подобных вещей! — он уставился на Конана, как если бы у варвара вдруг выросли рога. — Где ты научился так драться? Кто — эта женщина, способная швырять кинжалы таким образом? Люди ли вы вообще?

Конан почистил и убрал свой меч в ножны.

— Замолкни, Темотен, а то я пожалею, что не позволил офицеру закончить свою работу.

— Да, да, конечно, — бормотал перевозчик. — Я благодарю вас от всей души.

Маленькая группа людей собралась возле дока. На середину вышла госпожа Зеландра, ее благородное лицо потемнело от гнева. Энг Ших поглаживал лысину, с интересом рассматривая почти севшее солнце.

— Вы больше чем глупцы! Теперь мы будем иметь дело со всей стигийской армией!

— Я сомневаюсь относительно этого, — легко парировал Конан. — Я только удивлен, что в этом городишке столько солдат. Можете считать меня кем угодно, но я не мог позволить им казнить Темотена и разворовать наши вещи. Или не так?

Гнев Зеландры не уменьшался.

— А что прикажешь делать с этими людьми? — она указала на собирающихся поодаль зевак. — Убьем их всех также?

— Мы не будем общаться с ними вообще. Солдаты любезно оставили нам своих верблюдов. Мы спокойно уедем, а добрые жители Белл-Хара пусть сами решают — связываться с нами или нет. Теперь позвольте загрузить поклажу на этих прекрасных животных.

— А ты, Темотен, — бросил он паромщику, — можешь незамедлительно отправляться домой.

Перевозчик поспешно побежал к пирсу, запрыгнул на свою лодку и отвязал веревку. Используя шест, он оттолкнулся от негостеприимного причала. Четверо путешественников наблюдали, как он разворачивает парус и ловит ветер с должной сноровкой.

Толпа любопытных, несмотря на позднее время, меж тем, росла. Некоторые мужчины даже отважились спуститься пониже к доку и исследовать тела убитых. Похоже, солдаты не пользовались здесь большой популярностью, так что никто не пытался помешать отъезду путешественников. Когда Конан и его спутники выезжали из Белл-Хара люди молча расступались, давая свободный проезд. Киммериец замечал любопытные глаза и напуганные лица, но ни один, не осмелился преградить им дорогу.

Поскольку путники покинули относительно зеленый город и вступили на бесплодную, песчаную почву Стигии, настроение у всех не улучшилось. Кроме того, в перспективе вырисовывалась ночевка посреди пустыни. Конан даже обернулся в седле и, прищурившись, посмотрел последний раз на покинутый Стикс. Парус Темотена казался маленькой точкой, одинокой звездочкой посреди фиолетового покрывала вечернего неба. В течение некоторого времени киммериец вглядывался в темный горизонт, затем, возглавив кортеж, повел спутников к большой дороге, которая виднелась впереди.

Глава 19