Изумрудный маг

Сейчас день. Небо покрыто облаками. Впереди, чуть слева, расположен пруд или озеро, последние остатки воды от бывшего здесь в незапамятные времена моря. Слева за озером находится кусочек степи, где бегают зайцы и косули. В степи растет колючая трава и красные маки. Иногда зайцы пробегают мимо кухонного окна по одной тропе. В этой части степи земля покрыта мелкими ракушками, что указывает на то, что степь была дном моря.

Горы имеют белесые прогалины между зеленой растительностью. Тропки здесь белые, покрытые мелкими белыми камушками. Если смотреть прямо, то вид закрывается почти ровной, плоской горой, перед которой проходят ленты поездов. Удивительное чувство огромного пространства, которое окружает балкон, украшенный красивыми столбиками перил. С домашнего балкона, размер которого в три раза меньше, виден двор и дом напротив, и кусочек неба.

Марья Владимировна сидела на пластмассовом стуле за деревянным столом и смотрела во все стороны, очарованная пейзажем, который не могла фотографировать, но могла описать. Фотографии этого места есть в сети, но живой вид и ощущение простора нельзя ничем заменить. Наслаждение природой прервали кошачьи вопли. Кошка и кот под кустом, что-то не поделили. Молодая кошка убежала. Кот с горечью мяукал ей вслед. Помяукал и ушел назад. И вся любовь.

Любовь молодых — удел всех любовных романов. Но в памяти у Марьи возникло видение, которое она видела месяц назад на танцах в доме отдыха, именуемым курортом. В недалекие времена в нем отдыхали номенклатурные работники, занимающие приличные посты. Время шло, но у них оставалась привязанность к этому дому отдыха. Бывшему заместителю министра, который и в свои преклонные годы сохранял и приятную внешность, и внутреннее достоинство, понравилась хорошо сложенная женщина по имени Катя, как оказалось, она работала в библиотеке.

Подул прохладный ветер со стороны туч. И тучи, как по команде быстро заполонили собой огромное небо. Но дождя нет. Это такой местный фокус туч.

Катя сидела в столовой санатория за одним столом с Марьей. Если Марья Владимировна любит высказывать мысли на бумаге, то библиотекарь Катя высказывала мысли сразу, не отходя далеко от стола и событий. Она сразу сказала, что познакомилась с бывшим министром, и, что они вместе гуляют, ходят на танцы, и он ее провожает до подвесного моста. Однажды самоуверенная Катя не пришла на танцевальный вечер, это заметила Марья Владимировна, она увидела партнера Кати с другой женщиной, с которой он мило танцевал. Марья об этом Кате не сказала. Но Кате донесли, что министр, хоть и бывший, танцевал с другой женщиной. Так Катя умудрилась упрекнуть Марью в том, что она об этом ей не сказала! Круговая осмотрительность библиотекаря в действии. На следующие танцы Катя пришла в новом наряде, чем понравилась своему седому кавалеру. Они танцевали вместе тихие танцы, а на бурные танцы смиренно садились на скамейку запасных.

Что Катя! Марья сама не выходила из рук своего партнера Ивана. Вот тебе и санаторий! Казалось бы, больные люди находятся на лечении, а они еще успевают отдохнуть с пользой для лечения…

Марья ушла с балкона, выгнанная с него патоками холодного ветра. Она почувствовала дикую боль в центре солнечного сплетения, вспомнила свою диету 5П, посмотрела в холодильник, и поставила чайник греться. В это время ей полагался завтрак из горячего чая и сухарей. Что удивительно, после принятия сих простых продуктов, боль поутихла. То-то ее бабушка на старости лет уважала сухари, залитые кипятком. Оказывается, что все на свете повторяется. Ваня. Не везло или везло ей на мужчин с царским именем? Все относительно. Марья мужчин не меняла, они сами иногда менялись. Итак, Вани. Иван первый был сокурсником Марьи, они встречались, гуляли, дошли до поцелуев и дальше дело не пошло, хотя иногда они встречались и разговаривали. Иван второй был поэтом, земляком Марьи. С поэтом дела дальше стихов вообще не пошли, хоть он и приходил к ней в гости, но все по делам, все по стихам. Иван третий — это и есть партнер Марьи по танцам в доме отдыха. Чем могли кончиться их танцы? Правильно: прогулки, его объятия, и, как предельный максимум — поцелуй на прощания или в непредвиденной ситуации. Спрашивается, так чего переживать? Все было известно заранее, как только он назвал свое царское имя.