Изумрудный остров

Дэрмот взял девушку под руку и повел в сад, расположенный во внутреннем дворике гостиницы. Там они сели на деревянную скамейку. Килин искоса следила за Дэрмотом. Этот человек казался ей все более и более необыкновенным. С виду заурядный провинциал, он словно носил глубоко внутри какую-то тайну

— За вами ведь нет никакого чувства вины, Дэрмот? — спросила его Килин. — Я приехала сюда скорее из эгоистических побуждений. Но Гаррет развеял мои подозрения. А все остальное не так важно.

— Тебе стало легче, когда ты узнала, что я не твой отец?

— Трудно сказать. Но как говорят ученые, отрицательный результат — тоже результат.

— Бридж никогда не рассказывала тебе о твоем отце?

— Только повторяла, что я похожа на него.

— И какой, по-твоему, смысл она вкладывала в это сравнение? Было ли это комплиментом или осуждением?

— Тогда мне казалось, что это звучит как признание каких-то хороших качеств. Теперь же, когда вы об этом меня спросили, я уже не так уверена, — смутилась Килин.

В этот миг она поняла, что ее так привлекает в этом скромном пожилом человеке. Рядом с ним она чувствует себя маленькой девочкой, и ей не страшно открыть ему свою душу. Возможно, это самообман, и она по-прежнему хочет видеть в нем своего отца. Или же он ей кажется последним звеном, которое все еще связывает ее с покойной матерью? Старик словно угадал ее мысли и спросил:

— Вы были близки?

— Не в привычном смысле. Но я была с матерью все то время, что она провела в постели... несколько месяцев.

— И именно тогда ты оценила ее по-новому.

— Пожалуй.

— Она уже не подавляла тебя своим темпераментом так, как в детстве. Не указывала, как жить. Могла выслушать до конца.

Килин кивнула, и слеза потекла по ее щеке.

— Я знаю. Бридж была не простым человеком. Она мучила других и мучила себя. Таких людей выносить нелегко. Но именно люди вроде нее способны заразить других жаждой жизни... Ты уже прочла ее письма ко мне?

— Только несколько строк. Сейчас для меня это трудно.

— Понимаю... Должно быть, и не очень приятно. Кажется, будто подсматриваешь в замочную скважину.

— У меня нет такого чувства, Дэрмот. Я не настолько хорошо ее знала, чтобы смущаться от ее откровений к любимому мужчине. Она стала мне матерью только перед смертью. Не подумайте, я не хочу сказать, что она плохо обо мне заботилась. Нет, я ни в чем не нуждалась. Но она никогда не относилась ко мне как к ребенку. И все ее назидания были не материнские. Я не знаю, как вам это объяснить, Дэрмот...

— Детям не нужно родительское величие, дети нуждаются в их доброте. Ты это приехала искать на наш остров?

— Да. Но вновь обманулась.

— Я бы очень хотел, чтобы все сложилось по-другому, Килин. Но, увы. Бридж уже была беременна тобой, когда приплыла на наш остров. Правда, в ту пору еще этого не знала. Когда мы расстались, она написала это в одном из своих писем... Но я никогда ничего не слышал от нее о твоем отце. Я лишь подозреваю, что эта любовь сильно ее обожгла. То была настоящая любовь. Что бы ты ни думала о своей матери, какой бы ты ее ни знала, помни: ты родилась от большой любви. Все остальное не важно.

Дэрмот смотрел Килин прямо в глаза. Он говорил тихим голосом, его слова струились плавно, а хрипотца западала в самое сердце.

— Килин, может случиться так, что ты никогда не узнаешь, кто твой отец, никогда не найдешь его. Но ты сможешь узнать о своей матери то, чего не знала прежде. Отрекись от своих предубеждений. Ты ее дитя. Стань немного ею. Я знаю, тебе было трудно все эти годы. Но ты справилась. Ты стала умной, сильной и красивой во многом благодаря ей. И ты достаточно сильна, чтобы посмеяться над своими детскими обидами и поблагодарить мать за тот невероятный мир, который она перед тобой открыла. Никакая другая мать не смогла бы дать тебе того, что дала Бридж.

— Сумею ли я?

— Если захочешь, то сумеешь. Ты можешь хоть сейчас уехать с этого острова, но не пространство и время терзают нас, а наши внутренние демоны. Ты уплывешь на пароме, вернешься к прежним занятиям, забудешь обо всем, что тебя мучает, но демоны никуда не денутся. Они затаятся, будут выжидать, пока не настанет их время.

— Что вы предлагаете, Дэрмот?

— Поживи немного у меня.

— Но вы живете не один. Я не полажу с Гарретом.

— Только не говори, что ты боишься Гаррета. Я тебе не поверю, — рассмеялся Дэрмот. — Брось. Он лает, но не кусает. Ты будешь такой же моей гостьей, как и он. Если он забудется, я ему напомню, что он живет в моем доме. Но этого не произойдет. Я уверен, он все поймет. Гаррет сам нашелся на этом острове, когда потерялся в большом мире...

Последние слова Дэрмота объяснили Килин то рвение, с которым Гаррет стремился оградить свою дочь от влияния больших городов. То, что накануне вызвало у нее лишь раздражение, теперь показалось достойным сочувствия.