Изумрудный сад

Поверенный монотонно загудел, объявляя, что все имущество Ардсли переходит к Бранди, потом к ее детям, управление всем имуществом семьи Таунзенд доверяется Кентону, а после его смерти — Дезмонду.

— «И последнее, — завершил чтение Хендрик, — что касается благополучия моей любимой дочери Брандис, чье счастье для меня дороже собственного. В случае моей смерти я назначаю Кентона Стила ее опекуном, чтобы он занимался ее делами, пока она не выйдет замуж, когда заботы о ней лягут на плечи ее мужа. В случае смерти Кентона я назначаю преемником-опекуном его сына Дезмонда, чтобы он действовал, как предписано выше».

Услышав последнее условие Ардсли, Квентин почувствовал, как в его душе внезапно поднялось негодование. Значит, Дезмонду предстоит отвечать за Бранди?

Квентин искоса посмотрел на Бранди, пытаясь понять, как она относится к тому, что ее судьба доверена человеку, которого она когда-то назвала ископаемым. По ее лицу ничего нельзя было понять — оно оставалось бесстрастным, глаза отрешенно смотрели куда-то вдаль. Или до нее не дошел смысл сказанного, или ее отношения с Дезмондом за последние годы так резко изменились, что распоряжение Ардсли явилось не только логичным, но и желанным.

— На этом оглашение завещаний закончено, — объявил Хендрик, вставая из-за стола. — Если, конечно, нет никаких вопросов.

— Мне кажется, будет лучше, если мы отложим вопросы и обсуждение до другого раза, — тут же вмешался Дезмонд, многозначительно кивнув в сторону Бранди. Он нежно помог ей подняться. — Сегодняшний день исчерпал последние крохи наших душевных сил.

— Хорошо понимаю. — Хендрик повернулся к Квентину. — Ты не станешь возражать?

— Ни в коем случае. — Квентин тоже поднялся. — Кроме того, я не вижу необходимости в каких-либо разъяснениях. Условия завещаний предельно ясны.

— Брандис? — вкрадчиво спросил Хендрик.

— Я бы хотела сейчас уехать домой, — прошептала Бранди.

— Пойдем, малышка. — Дезмонд ухватил ее за локоть. — Я провожу тебя до Изумрудного домика.

Бранди сделала было два шага, но, услышав слова Дезмонда, остановилась, сраженная новой тревогой. Она медленно повернулась лицом к Квентину.

— Изумрудный домик, — повторила она, уставившись на Квентина холодным туманным взглядом, от которого сердце его разрывалось. — Я не знаю, каковы твои планы, как ты хочешь, чтобы я поступила. Может, мне упаковать вещи и отправить их в Таунзбурн сегодня же вечером?

Квентин нахмурился:

— С чего вдруг?

— И потерпишь поражение… с пистолетом наготове… как четыре года назад, — попыталась пошутить Бранди.

Уступив просьбе Квентина, она пошла к Дезмонду, который ждал ее в дверях.

Квентин хмыкнул, ему стало гораздо легче оттого, что Бранди попробовала пошутить, пусть даже совсем немного. Он перевел взгляд на Дезмонда и чуть не вздрогнул, заметив в глазах брата злость и осуждение.

— Ты готова, Брандис? — резко спросил новый герцог. Бранди как будто ничего не заметила.

— Да. — Она помолчала и обратилась к Хендрику: — Благодарю вас. Вы проявили терпение и сострадание, которые мне так были нужны.

— Не стоит благодарить меня, дорогая, — ответил он. — Ваше горе вполне понятно — слишком велика потеря. Я распоряжусь, чтобы в Изумрудный домик немедленно отослали шкатулку Памелы и серебро. А пока, если возникнут какие-нибудь вопросы, когда вы придете в себя…

— Если у Брандис появятся вопросы, то с тобой свяжусь я, — перебил его Дезмонд. — Всего доброго, Эллард. — Он холодно посмотрел на Квентина. — Ты поедешь прямо в Колвертон?

— Да.

— Отлично. Там увидимся.

Не произнеся больше ни слова, Дезмонд увел Бранди.

Когда Квентин переступил порог дома в тот вечер, то обнаружил, что Колвертон против обыкновения холоден и мрачен — а может, ему так показалось из-за плохого расположения духа. День выдался на редкость трудный, что было понятно. Квентин чувствовал себя разбитым, опустошенным и почему-то неуверенным, в чем ему предстояло еще разобраться.

Хотя не много требовалось прозорливости, чтобы понять: причиной его беспокойства была Бранди. И ее загадочные отношения с его сводным братом. Он знал Дезмонда как недалекого, завистливого человека, слишком погруженного в себя, чтобы чувствовать чужую боль, если только он не мог извлечь пользу.

Когда-то Бранди презирала этого человека, а теперь отзывалась о нем как о твердом и надежном: «воплощение силы», если быть точным. Видимо, Дезмонд здорово переменился за последние четыре года. Или нет?

— Добрый вечер, мастер Квентин. — Навстречу хозяину поспешил дворецкий Бентли, в его лице угадывалось беспокойство. — День был тяжелый, как вы и предполагали?

— Да, Бентли. — Квентин потер виски. — Ты не нальешь мне чего-нибудь? Нужно как-то подкрепить силы.

— В гостиной вас уже ждет рюмка коньяка, — сообщил Бентли, принимая у Квентина плащ и перчатки. Увидев, что хозяин явно удивлен, он в ответ изогнул бровь. — Когда я увидел вашу карету, то взял на себя смелость приготовить не только напитки, но и легкую закуску. Не сомневаюсь, что после завтрака у вас крошки во рту не было.

Квентин усмехнулся:

— Я и забыл, как хорошо ты меня знаешь.

Дворецкий хмыкнул: