Изумрудный

– Только не сегодня, – вдруг помрачнев, попросила она, взяв его за руку и поднеся ее к своей щеке. – Сегодня я не в состоянии… ты не обидишься, родной?

– Господи, о чем ты говоришь! Все будет так, как ты захочешь, как ты скажешь, моя девочка. Я могу уйти спать в гостевую или, если хочешь, уеду в город.

– Не надо крайностей, дорогой. Спать ты будешь со мной, ведь это твой дом, сколько раз повторять одно и то же. Просто я не могу пока, мне нужно немного времени… Я провела столько бессонных ночей, боясь уснуть, чтобы никто не посмел меня коснуться… Ты не представляешь, что творилось в этом борделе каждую ночь, Егор!.. Я давно знала, что самые грязные деньги делаются именно в этом бизнесе, но как это выглядит изнутри, даже в страшном сне не могла представить. Не зря никто из наших не считает Макара нормальным… – Марина передернулась от воспоминаний об истошных воплях девчонок.

Рука сама потянулась к пачке сигарет, Коваль опять закурила, стараясь унять дрожь во всем теле.

– Я даже вспоминать боюсь. За эти пять ночей я перебрала всех богов, каких только знаю, до того страшно… Ты ведь знаешь, Егор, в этой жизни уже практически нет ничего такого, что могло бы меня испугать, но это…

– Ну, успокойся, детка, все, все, успокойся, моя девочка, – прижимая ее к себе обеими руками, проговорил муж. – Я с тобой, и больше ничего не случится. Я все же предлагаю тебе поехать отдохнуть.

– Егор, врачи…

– С каких пор моя жена стала такой послушной? – усмехнулся он. – Помнится, раньше ты не особенно прислушивалась к чьим-то советам и запретам. Поедем в Израиль, а? Там сейчас не особенно жарко.

– Егор, сначала я должна вытащить Женьку и рассчитаться с Макаром, – твердо сказала Марина. – И только после этого мы поедем туда, куда ты скажешь – хоть в Антарктиду.

– Тебе там не понравится – пингвинов, что ли, очаровывать станешь?

– О, ну ты как обычно! – закатила она глаза, довольная в душе тем, что Егор не высказался по поводу планов относительно Хохла. – Всех, кого могла, я уже давно очаровала.

– Надо же какое Рождество выдалось, – вздохнул Малыш, поглаживая жену по волосам.

– Ничего. Будет еще одно Рождество, – откликнулась она, рассеянно глядя на языки пламени, ласкающие березовые дрова в камине. – Я заберу Хохла домой – и мы с тобой отметим Рождественскую ночь.

* * *

Назавтра Марина вместе со своим адвокатом Петровичем отправилась в больницу. Одновременно от ее коттеджа отъехали три машины и взяли курс в город, но по другой дороге – это был «визит вежливости» в дом сутенера Макара.

В больничный корпус Марину пропустили беспрепятственно, однако у палаты, где лежал Хохол, вышла заминка. Перед дверью сидели два милиционера, наотрез отказавшихся пустить посетительницу. Адвокат торопливо звонил кому-то, с кем-то разговаривал и договаривался, что-то обещал, а Марина нервно прохаживалась по коридору, мучаясь от желания закурить. Наконец с помощью звонка от прокурора ей разрешили войти внутрь, но дверь велели оставить открытой.

– Думаете, у меня под одеждой что-то есть? – насмешливо поинтересовалась она. – Обыщите.

Один из милиционеров привел с поста медсестру, и та аккуратно ощупала Марину с ног до головы. Коваль насмешливо подчинилась просьбам повернуться, поднять руки и вывернуть карманы, потом вздохнула и вошла в палату.

Хохол лежал на кровати, прикованный наручником к спинке. Грудь и левая рука были в бинтах, притом весьма несвежих. Ну, понятно – праздники, никому дела нет…

Марина присела на край кровати и коснулась рукой небритой щеки. Тот открыл глаза и дернулся так, словно увидел привидение:

– Ты?!

– А кого ты ждал? – усмехнулась она, удерживая его на кровати.

– Господи, ты жива… – выдохнул Женька. – Жива…

– О, прекрати! С чего бы мне быть мертвой?

– Как же я так оплошал, ума не приложу, – проговорил он, пытаясь сесть, но Марина снова придержала его. – Ты представляешь – вошли три Санта-Клауса, я еще подумал: «Ну, на фиг их трое-то? Хоть бы Снегурочку какую взяли…» А они из-под бород стволы достали и продавщицам говорят: ложитесь, мол на пол, и все будет нормально. И мне – отойди, не мешай. Какое – «не мешай», кому вы это сказали? Я ствол успел достать, влепил одному сразу в руку… А девчонка успела тревожную кнопку нажать, сирена завыла. Мне в грудь выстрелили, я и провалился сразу… А как очнулся – девки мертвые лежат, рядом лужа крови, в руке у меня ствол… И тебя нет, а по магазину уже менты снуют. – Хохол облизал губы, и Марина потянулась за стаканом с водой. Сделав два судорожных глотка, Женька продолжил: – Менты «Скорую» вызвали, меня на носилки – и под конвоем сюда. Так, мол, и так, гражданин Влащенко, подозреваетесь вы в двойном убийстве и налете на бутик. Я им начал говорить, что ты там была, а они слушать не желают, мол, не переводи стрелки, небось дома твоя Наковальня, в ус не дует… Знали, что если я даже и прав, то Малыш к ним-то не кинется, сам будет искать…

– Все, хватит! – перебила Марина. – Я сейчас к прокурору наведаюсь, а там решим.

Она пошла в коридор, и тут в сумке завибрировал мобильный.