Изумруды Кортеса

Он согласился помочь мне найти маркиза де Оржеле, рассказал, что тот живет во Франции, в Париже, и дал все необходимые указания, чтобы я смог отыскать его дом. Я воздержался от дальнейших расспросов, чтобы не возбудить подозрений, однако же не переставал размышлять о том, кто такие эти друзья Тристана в Испании, при помощи которых он строил свои вражеские козни. Один из них был, несомненно, Нарваэс, который уже находился при дворе и плел интриги против Кортеса, стараясь не упустить собственной выгоды, хотя награждать следовало вовсе не его, а других достойных людей. Кроме того, португалец мог иметь в виду и любовницу Тристана Мариану Лопес де Инчаусти. Впрочем, встреча с ней была поручена брату Эстебану, и он, должно быть, уже прибыл в Севилью вместе с направлявшейся туда испанской флотилией.

Мы покинули дом алчного ростовщика и спустились в гавань, чтобы разузнать, какие корабли в ближайшее время отплывают во Францию. Когда мы уже подошли к дому, в котором размещались службы порта, Сикотепек внезапно шепнул мне на ухо, что у него есть срочное дело и что отлучка его будет недолгой. Я даже не успел ничего ответить, как он уже стремглав бросился бежать вверх по улочке, энергично расталкивая прохожих. Все это мне крайне не понравилось: было неразумно отпускать его одного бродить по городу, где он вполне мог потеряться. Однако делать было нечего, нельзя же поднимать шум при всем народе да еще стоя у самых дверей портовой службы.

Глава XXXIV,

в которой рассказывается о том, как Сикотепек самовольно вернулся в дом алчного Мартина ду Мелу, и о том, что случилось дальше

Мне пришлось довольно долго ждать возвращения Сикотепека, стоя в гавани на том месте, где мы расстались, рядом с портовой службой. Меня сильно беспокоила его выходка, ведь из-за неосторожности индейца наш план мог провалиться. Когда тревога моя достигла предела и я собрался было отправиться на поиски, то вдруг увидел его в толпе народа: он шел робкой походкой подневольного носилыцика-тамеме. Такой вид он принимал каждый раз, выдавая себя за слугу, и это составляло резкий контраст с его обычной манерой держаться.

Мне не пришлось спрашивать его, где он пропадал, так как, едва подойдя ко мне, он тут же заговорил сам:

— Я вернулся в дом Мартина ду Мелу. Он назвал имена испанцев-изменников, впрочем, они и так нам были известны.

— Что вы говорите? Вы в открытую решились расспрашивать его о тайных интригах Тристана в Испании? — закричал я, совсем позабыв, где мы находимся. Индеец кивнул и быстро огляделся, проверяя, не вызвал ли мой срыв каких-нибудь подозрений. Однако никто не обращал на нас внимания: не было ничего необычного в том, что господин кричит на своего слугу. Сикотепек потянул меня за рукав, предлагая найти местечко поукромнее. Мы вышли из гавани, поднялись по крутым улочкам и зашли в одну из церквей. Там мы встали в сторонке, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Не беспокойтесь, — заговорил Сикотепек, когда мы оказались в безопасности. — Мартин ду Мелу ничем не сможет нам повредить, так как он уже покинул этот мир.

С этими словам индеец извлек из складок одежды тонкую веревку и сделал красноречивый жест.

— Сначала я прикончил слугу, который открыл дверь, а затем заставил этого жадного негодяя рассказать мне все, что он знает. Мужеством он не отличался, так что стоило мне слегка придушить его, как он тут же выложил мне все.

— Что за дикарская выходка! — упрекнул я его. — Теперь нам придется бежать и скрываться, как обычным разбойникам, и я уже не смогу выдавать себя в Париже за богатого торговца…

— Меня никто не видел, так что мы в безопасности.

— Хотя вас никто и не видел, но хозяин постоялого двора знает, что мы собирались навестить ду Мелу. Когда распространится весть о его смерти, хозяин укажет на нас, и нам придется давать показания по этому делу, и при этом будет невозможно скрыть, кто мы такие.

Сикотепек опустил голову, стыдясь, что не принял во внимание это обстоятельство.

— Что же вам рассказал ду Мелу? — наконец поинтересовался я.

— То, что нам уже было известно. Нарваэс и Тристан связаны друг с другом, они знакомы много лет, поскольку Тристан некоторое время жил в Толедо. Что касается доньи Марианы — то эта особа не кто иная, как куртизанка.

— И все? — сердито спросил я.

— Донья Мариана вступала в связь со знатными придворными и во время любовных утех выпытывала у них разные секреты. Ночью, на горячих от любви простынях, ей поверялись важные тайны, касавшиеся войны и безопасности королевства. Много людей прошло через ее постель, и среди них попадались и епископы, — с истинным увлечением рассказывал индеец. — Она писала ду Мелу обо всем, что ей удавалось узнать в своей опочивальне, а тот давал в этом отчет Тристану и другим его сообщникам. Дама эта пользовалась особым покровительством Нарваэса, и, вероятно, именно он поставлял ей любовников, осведомленных в государственных делах.