Изувер

За напускным равнодушием Кашалота и плохо скрытой ухмылкой жил, однако, его настороженный и внимательный взгляд, обостренный слух ловил малейшие сигналы тревоги — не сообщит ли Мерзляков чего-нибудь опасного? Но, судя по всему, менты-розыскники были пока что далеко и от Юрка с его канувшими в вечность родителями, и от Койота. Маскируя внимание и свой интерес, Кашалот умело расспросил Мерзлякова, подливая ему в хрустальный стакан шампанского: помнил о слабости своего компаньона. Информацию он выудил у начальника угрозыска ценную. Уяснил, что и теперь, спустя четыре месяца со дня нападения на инкассаторов, областной утро, и конкретно — подполковник, старший опер по особо важным делам Сидорчук, пока что не имеют о Койоте хотя бы предварительных сведений, что-по-прежнему вслепую тычутся во все стороны, заставляют работать агентуру, хватаются за любые версии. Перешерстили в городе всех, кого только можно, объявили всероссийский, федеральный розыск преступника по приметам и составленному фотороботу, но. В УВД начинают думать, что и это был залетный, «гастролер», из того же Ростова-на-Дону или какого-нибудь Кемерова — голодные и злые шахтеры стали пополнять криминальный мир. А «своего» бы в Придонске давно нашли.

— А ты подбрось им новую версию, — посоветовал Кашалот.

Мерзляков пожал плечами.

— А на хрена, Борис? У них этих версий и у самих хватает. Не успеваем отрабатывать. Почти весь мой отдел на Сидорчука работает.

— А ты все же подбрось, — настойчиво повторил Кушнарев.

— Надо? — Мерзляков смотрел на шефа в упор, что-то соображая.

— Ну… Я так думаю. Можешь считать, что надо.

— Понял. По инкассаторам?

— Да.

— Так-так. — Мерзляков, с сожалением отодвинув недопитую бутылку с шампанским (уже просто не лезло), закурил, закинул ногу на ногу, подумал. Сказал:

— Перегонцева им сдать, что ли?

— Это какой Перегонцев? — уточнил Кашалот. — Мотыль, что ли?

— Он самый. Надоел мне в районе, хуже горькой редьки. На нем недоказанная мокруха, одного моего агента замочили, суки. Несколько угонов, изнасилование…

— Он не один мочил?

— Нет, это целая шайка, с Обогатительной.

Там вообще не улица, а разбойничий питомник.

Днем ходишь и оглядываешься — того и гляди изза забора пулемет начнет строчить…

— Не жалко тебе Мотыля?

— Эту мразь?! Да ты что, Борис?! Упрятать бы его, вся Обогатительная мне спасибо скажет. Затерроризировал местное население. И я его взять никак не могу, выскальзывает, собака!

— А с ним… кто еще?

— Ну… Кузанков есть такой, шалопай, ходку уже одну имеет, Казанок. Мачнев — из той же породы, угорь и сволочь… Круглое.

— Четверо?

— Да, четверо, как мушкетеры. Мотыль у них за Д'Артанъяна.

— Чем дышат-промышляют — знаешь?

— Как не знать?! Грузовые поезда чистят. Садятся на Придаченской, там почти всегда поезда тормозят, ночами вскрывают контейнеры, знают, у каких светофоров красный горит… За ними железнодорожная милиция охотится, да пока что мало толку. Ну а я… ха-ха!.. по долгу службы знаю, свои люди намекнули.

— А замочили они кого?

— Одного моего парня, агента. Прошлым летом, на Усманке, купались вместе, выпивали. Парень не рассчитал, перебрал. Ну и организовали ему «несчастный случай», утопили. Казанок потом одному блатняку хвастался мол, сделали стукача, Мотыль организовал. И ты смотри… Пугали, короче.

— Может, правда, несчастный случай был?

— Борис, я же эту мразь хорошо знаю, Мотыль ни перед чем не остановится, и про агента моего он, конечно, догадывался. Он мне успел дать кое-какую информацию по тем же угонам… Потом деваху кучей трахали. Правда, она тоже пьяная была, на турбазе завода. Замяли дело, откупились от этой девки. Так мне тот же Казанок докладывал.

— Он тебе и сейчас стучит?

— Борис Григорьевич, это служебная тайна.

— Ну-ну. Давай Мотыля раскручивать. Какие ты ему «страшилки» подкатить хочешь?

— По утопленнику этому разговор стоит завести. Намекну, что есть новые данные, свидетели… Пару угнанных машин нашли. Теперь, с девахой этой, траханной, поговорить можно… По совокупности Мотыль прилично схлопочет. Тем более, сейчас уже новый Уголовный кодекс действует, там за преступления против личности срок поприличнее. Я полистал, прикинул, что к чему.

— Надо на него, Мотыля, инкассаторов с Дмитровской повесить, — сказал Кашалот.

— Это же… тогда и тех ментов, которых у Дома офицеров замочили, Борис! — Мерзляков затаил дыхание.

— Может быть. Хотя… не обязательно. На инкассаторов — да, наезжал, а про патруль чего говорить? Пушки Мотыль мог и купить.

— У кого?

— У Ваньки Ветрова. У чеченов. По случаю.

А чеченов и след простыл. Может, они и замочили тот патруль. Ты пошевели мозгами, Мерзляков, ты же спец в этом деле. Сочини что-нибудь правдоподобное. Чтобы тот же твой коллега, Сидорчук, носа не подточил, как комар.

— Ну… Думать-то я буду, — растерянно произнес Мерзляков. — Только… карточный домик это, Борис, ненадежное строительство.