Извечные тайны неба

События продолжали идти своим чередом. Летом 1846 г. с окончательными результатами расчетов движений гипотетической планеты выступил в Парижской обсерватории Урбен Леверье. Научное содержание его работы по существу совпадало с работой Адамса. И тот и другой приняли одинаковые расстояния неизвестной планеты до Солнца – они вычислили его в соответствии с правилом Тициуса – Боде. Оба использовали схожие предположения о массе гипотетической планеты.

Как впоследствии выяснилось, вычисления Адамса были на редкость точными. И предсказание Леверье практически совпадало с тем, которое Адамс сделал раньше него на 8 месяцев.

Но судьба работ Адамса и Леверье оставалась несхожей.

Узнав о работе Парижской обсерватории, королевский астроном в Гринвиче поспешно отдал запоздалое распоряжение включиться в поиски новой планеты. Астрономы уподобились охотникам, напавшим, наконец, на верный след. Но что это были за медлительные охотники! Не торопились ни англичане, ни французы.

Конечно, сотрудники Парижской обсерватории заинтересовались докладом Леверье, но просили отложить начало наблюдений до тех пор, пока они детально не изучат выводов своего коллеги. Разве можно тратить драгоценное наблюдательное время на поиски впустую?

И тогда Леверье, сгоравший от нетерпения, взял инициативу в свои руки. 18 сентября он отправил письмо Иоганну Галле, наблюдателю Берлинской обсерватории. «…Направьте телескоп в созвездие Водолея, – призывал его Леверье, – в точку эклиптики с долготой 326°, и в пределах одного градуса от этого места Вы найдете новую планету. Она девятой звездной величины и имеет заметно различимый диск…»

Фортуна не переставала улыбаться Леверье. Незадолго перед описываемыми событиями Галле как раз получил несколько новых звездных карт. Одна из них относилась к созвездию Водолея и включала область, о которой писал Леверье.

Отчего же не попробовать, решил Галле, если нужные материалы все равно у тебя под рукой! И 23 сентября он направил свой телескоп в созвездие Водолея. В ту же ночь, 23 сентября, он нашел на небе объект, отсутствующий на звездной карте. То была восьмая планета Солнечной системы, которую впоследствии за ее зелено-голубую окраску назвали в честь римского бога морей Нептуном.

Леверье стал героем дня. Как сказал Араго, он открыл планету «на кончике пера».

Открытие Нептуна было в развитии астрономии грандиозным шагом вперед. Это был триумф всех точных наук XIX в. Это был великий триумф Исаака Ньютона и сформулированного им закона всемирного тяготения.

Через три десятилетия «бочка меда» Леверье была испорчена «ложкой дегтя». Используя уклонения в движении Меркурия точь-в-точь по той же схеме, какую подсказал ему некогда Араго, герой открытия Нептуна объявил о существовании инфрамеркуриальной планеты. По данным Леверье, новая планета, которую заранее окрестили Вулканом, должна была мелькнуть на диске Солнца 22 марта 1877 г. На этот раз многие астрономы, не сомневаясь в авторитете Леверье, без раздумий прильнули к окулярам. Увы, предсказание не оправдалось. Планеты между Меркурием и Солнцем в природе не нашлось. Как тонущий за соломинку, Леверье ухватился за одно-единственное ошибочное наблюдение и даже выхлопотал для «свидетеля» его правоты орден Почетного легиона. Но это, конечно, ничего не изменило. Планеты между Меркурием и Солнцем не было и нет.

Уклонения в движении Меркурия по своему характеру резко отличались от тех, по которым был открыт Нептун. Особенности орбиты Меркурия получили объяснение лишь полвека спустя в рамках общей теории относительности.

Планета ИКС

Нептун удален от Солнца в среднем на 4,5 млрд км. Это составляет 30 астрономических единиц и согласуется с правилом Тициуса-Боде совсем неважно. На один оборот вокруг Солнца Нептун затрачивает 165 лет.

Как мы уже рассказывали, первые зарисовки положения Нептуна среди звезд выполнил в 1612-1613 гг. Галилео Галилей, однако он принял планету за обычную слабенькую звезду, и открытие новой планеты задержалось на два с лишним столетия.

С открытием Нептуна – далекой трансурановой планеты – границы Солнечной системы раздвинулись для человечества почти вдвое. Сам собой на повестку дня встал следующий вопрос: а нельзя ли еще больше раздвинуть эти границы? Разве открытие Нептуна кладет конец надежде обнаружить еще более далекие – транснептуновые планеты? Откуда может возникнуть уверенность, будто Нептун и есть крайняя, последняя планета Солнечной системы?

Итак, за поиски? Нет, об этом не могло быть и речи.