— Смерть доблестного Радмана вселит в нас новые силы! — пронеслось над сборищем, заставляя всех вновь замереть. — Тлен и пепел останутся за копытами наших коней, когда месть помчит нас на своих крыльях. И смерть придёт к каждому, кто увидит нас на этой земле! Хан мёртв, но не прервётся род великого Кури. Будущим летом взойдёт семя Радмана и родится новый великий вождь, которому суждено прославить себя и нас на века. Так сказали звёзды! И так будет! Ибо избранница уже носит сына Радмана!
Длань старца простёрлась в сторону ханского шатра, где невольницы ловили каждое доносящееся до них слово. Одна всё время оборачивалась, передавая услышанное внутрь шатра. С лиц собравшихся постепенно сходила оторопь. Глаза начинали блестеть. Степняки оживали, в предвкушении щедрого ритуала. Кто-то уже вскидывал оружие, а тишину прорезали первые гортанные боевые кличи. Через мгновение крики подхватили десятки глоток. На лицах заиграло отраженное клинками солнце. Буйство достигло своей вершины, но вой внезапно стих, когда из шатра вышла мать будущего великого хана. Десятки глаз уставились на прекрасную полонянку.
Она же, не сводя горящего взора со старца, медленно ступала от шатра. Кто-то отшатывался, пропуская избранницу Радмана в круг, кто-то был готов вновь заорать, приветствуя ту, что принесёт хана-победителя. Илюмджин-Ота перевёл дух. Видел, что самае главная беда позади и пока, всё идёт как нельзя лучше. Полонянка, тем временем, остановилась в пяти шагах от старца. Обвела толпу торжествующим взглядом, не оставив сомнения, что слышала и поняла всё. Илюмджин по-хозяйски повёл рукой на воинов, приложил ладонь к груди и, продолжая свою игру за сохранение власти, почтительно склонил голову. Но волосы на его голове зашевелились, когда он услышал звонкий смех пленницы. лицо лекаря едва двинулось вверх, а полонянка уже выдернула из рукава маленький, отточенный как бритва, ножик для резки мяса. В глаза обмеревшего мудреца неудержимым восторгом блеснул её победный взор. Не дав никому опомниться, она вскинула игрушечное оружие к своей шее, ткнула остриём лезвия под край левой щеки и обеими руками что есть силы рванула ножик к правому уху.
Пурпур обильно залил белизну сарафана и скатал пыль под ногами в тёмные шарики. Несколько мгновений полонянка ещё стояла, принимая синими очами высокое ласковое небо. Потом колени подогнулись, и она мягко повалилась на забрызганный кровью песок. Тело потревожила последняя дрожь, и лицо затихла со счастливой улыбкой на губах.
Илюмджин-Ота сдавленно захрипел…
ПРИМЕЧАНИЯ