Извек

Но самой странной была голова зверя.

Изящная узкая морда походила на лошадиную, но над ушами из черепа торчали длинные дугообразные рога с удивительно острыми концами. Гладкие, молочного цвета костяные пики росли под таким углом, что при желании легко могли пробить что угодно. Это подтверждали и рыже—бурые кровяные разводы на рогах некоторых животных. Голову покрывала мягкая, белоснежная шерсть. Там, где голова присоединялась к мощной шее, проходила резкая граница между белой и серой шерстью, отчего издалека казалось, что на туловище коня нацепили выбеленный дождями рогатый череп. Это ощущение усиливали непривычно крупные глаза.

— Вот это скакуны! — пробормотал Извек и побрел дальше, разглядывая неподвижные тела.

Микишка брел в трех шагах сбоку. Поднимал чужое оружие, вертел в руках, отшвыривал и шел дальше. Несколько раз срывал с убитых странные браслеты в виде охватывающего руку нетопыря. Подобрал и две разрубленные цепочки с подвешенными к ним чёрными камнями.

Перешагнув чьи—то внутренности, услышал слабое поскуливание, оглянулся и попятился. Один из мертвых зверей вдруг поднял голову и посмотрел на ополченца жалобными глазами. Извек тоже оглянулся на звук и теперь удивленно взирал на ожившего.

— Вот те на! Живой коник объявился?! Ворон, тебе приятеля не надо? Посудачить, новостями обменяться?

Ворон косился настороженно. Тоже впервые видел таких белоголовых.

Рогатый испуганно хлопал ресницами, но понял, что врагов нет и принялся громко скулить, тараща на людей умные красные глаза.

Заднюю ногу крепко пришпилил к земле большой трезубец, голову держала уздечка, запутавшаяся на убитом всаднике. Избегнув смерти от ран, теперь был обречен на смерть от голода и жажды.

— Ну что, коняга? Радуешься?!.. — беспечно спросил Микишка.

— Чему ж тут радоваться? — не понял Сотник.

— Как чему? Тому, что жив остался, что люди добрые мимо шли, теперь помогут и отпустят на все четыре стороны.

Он уцепился за дуги трезубца и, набычившись, потянул. Земля заскрипела и вырвалась большим мохнатым комом.

— Ну вот, — облегченно вздохнул Алтын, вытряхивая копыто из прогала между остриями. — Теперь башку отцепим, и гуляй себе на здоровье. Впрочем, лучше вертайся к себе.

Животное торопливо вскочило, оказавшись ростом с Ворона, встряхнулось. Ещё раз скульнув, развернулось к растерявшемуся спасителю и быстро облизало разбитую рожу Алтына. Кожу защипало, будто в неё воткнули мириады мелких иголок. Микишка отплюнулся и чуть было не стукнул шестопёром между рогов. Утираясь рукавом, проклинал и нечисть, и проплешины, но внезапно почувствовал, что жжение прошло, а вместе с ним исчезла боль в ссадинах и синяках.

— Ладно, двигаем отсюда, — проворчал он и направился к дороге. — Нам ещё шагать и шагать, а тут козлы с поцелуями лезут.

Сотник ухмыльнулся, запрыгнул в седло. Двинулись дальше, через пару сотен шагов услыхали за спиной приглушённый топот. Оглянулись, насторожено взялись за оружие. Топот приближался и скоро из—за поворота вытрусил знакомый зверь. Увидав спасителей, радостно вильнул хвостом и заторопился к ним. Алтын в сердцах плюнул скрестил руки на груди.

— Не было у бабки забот! Теперь рогатое порося привязалось…

— Конь это к добру, — утешил Извек. — Даже такой чудноватый.

Микишка покосился, чувствуя подвох, но Сотник, как ни в чём ни бывало, рассудительно продолжал: — И не рубись, что он с рогами, у моего вон тоже — уши как у зайца, и ничё: нормально. Конь это конь. Примета есть такая, говорят, что если есть конь, то обязательно повезёт. И если хорошенько покормить, то повезёт быстро и далеко. О, как!

Микишка молчал, не особо довольный объяснением, но белоголовое создание уже подсеменило и замерло перед ним, радостно суча коротким хвостом.

Посопев, Микишка сурово погрозил зверю пальцем.

— Целоваться не лезть! Не то рога обломаю.

Сотник хохотнул, запрыгнул в седло.

— Забирайся верхом! Поехали. Да и имя придумай какое—нибудь. Конь без имени не конь, а так… лошадь.

Микишка осторожно восполз на спину козлорогого, поёрзал задом, устраиваясь в непривычно большом седле. Ткнул каблуками в серые бока. Зверь послушно тронулся. Алтын хохотнул:

— Вот же подвалило! Конь! Мне, да на халяву… Чудеса! А как же назвать? — вспомнил он.

— Да так и назови: Шайтан! Думаю они со своим главным не сильно отличаются, да и имя звучное, гордое!

Ополченец помолчал, обдумывая кличку. Пошевелил губами прикидывая звучание, наконец утвердительно кивнул.

— Пойдёт! А чё, имя хорошее, тем паче, что наши имена такому рогатому не к лицу… точнее не к морде.