Изверги

Пройдя лесом в общей сложности немногим немалым где-то, наверное, с час он, в конце концов, вышел на какое-то шоссе. Уже полностью рассвело. Но время всё равно было ещё слишком раннее и вряд ли, могла пока появиться какая-нибудь машина, а куда идти дальше хотя бы просто в какую сторону он тоже не знал. И поэтому увидев с боку шоссе прекрасный пенёк, он сел на него. Только-только он, потихонечку, вот только сейчас он начинает приходить в себя. Утренняя свежесть немного охладила его пальцы рук и ног. Где-то звонко пел соловей, как будто встречал его доброй вестью о продолжении его жизненного пути. Так славно заливался, как будто ласкал виртуозными трелями за эту ночь его уставшую душу, как бы в настоящее время, сообщая или даже как бы предвещая ему о его дальнейшей — прекрасной! — безоблачной жизни. Геннадий Николаевич почему-то порой откуда-то твёрдо знал, что с ним ничего не может случиться плохого. И пока, во всяком случае, пока до этих пор его предчувствия постоянно сбывались. Судьба, проводила нередко его по жутчайшим местам, благосклонно всё-таки сама как бы оберегая его от острых смертоносных своих лезвий лишь частенько всё-таки пугая его, но, не выполняя физического его уничтожения. Хоть он это и чувствовал как бы заранее, но всё равно случалось иногда уж невозможно как бывало страшновато.

Особенно было страшно, когда он только начинал понимать в какую передрягу на этот раз, вообще попал. Да! Это было что-то… Он дважды чуть не описался… Это сейчас звучит, пожалуй, всё чуточку смешно, когда события уже на сегодняшний день теперь позади, а вот тогда-то — ай-я-яй!.. И он начал опять невольно всё вспоминать.

Как появился этот молодой человек… (Господи! он даже имени-то его и не знает). Надо было конечно спросить. Вот всё-таки балбес! Даже в таких элементарных вещах и то опростоволосился. Потом его мысли вдруг повели его сознание путаными лабиринтами к тому: как тогда, совершенно вдруг, как-то внезапно, абсолютно неожиданно, тот паренёк спросил. Спросил ни с того ни с сего верит ли он после того как узнал его имя — верит ли Геннадий Николаевич — да! так и спросил, верит ли Геннадий Николаевич в Бога? Вопрос этот прямо можно сказать его — ошеломил! Застал врасплох. Он помнит прекрасно сейчас сам что он в тот момент, когда говорил — «что конечно верит!» — на самом деле ещё не ведал даже что он вообще дальше, потом будет высказывать, если потребуются объяснения. Или высказывания каких-то собственных мнений по этому вопросу. Не было в голове совершенно ни одной мыслишки… только пустота! Но когда тот с каким-то странным видом — очень странным! С одной стороны как бы скептически даже с какой-то ехидцей и ядовитостью улыбаясь, а с другой стороны одновременно как бы уже другой человек тоже живущий в нём робко спросил. И с каким-то уж чересчур жалобным даже каким-то детским — особенно в глазах! — выражением справлялся. Причём голос его тоже был несколько двояк: какой-то ехидно-умоляющий.

— Ну и где — этот ваш Бог?

А дальше всё как бы застыло; заморозилось. Геннадий Николаевич до сих пор не может никак понять, что же тогда вообще произошло… что такое случилось? То ли его мозги, соскучившись по лекциям которые он когда-то с таким удовольствием декламировал, вот именно декламировал как поэзию, а не просто читал. С пылкой любовью к предмету иной раз, подслащивая свою речь пикантными шуточками, а порой меняя резко направление и отстраняясь чуть-чуть от главной темы, уводил аудиторию в совершенно другой — несколько сказочный мир. Даже некоторые студенты с других факультетов нередко захаживали в аудиторию послушать его лекции, и он никогда не противился этому. Что самое интересное так это то что, несмотря на явно иногда заметную удалённость от темы он всегда великолепно вёл её всё-таки ортодоксально рядышком, выражая свои идеи по заданной теме последовательно, и всё у него получалось на славу. Многие студентки были просто влюблены тогда в него. Они посылали ему свои наивные записочки с душевными признаниями на что он, конечно же, в своё время по-тогдашнему своему восприятию ценностей жизни — само собой «правильно» реагировал и не пропускал без внимания ни одной юбки. И тему проходили, и аудитория не дремала, а восхищённо «пожирала» его глазами и если можно так выразиться ушами…