Известие о похищении

В один из первых приездов дон Пачо обещал, что их освободят в первый четверг октября. Это звучало правдоподобно на фоне очевидных перемен: с пленниками стали лучше обращаться, лучше кормить, предоставили им больше свободы. Потом под разными предлогами дату освобождения несколько раз переносили. После упомянутого четверга сказали, что освободят к девятому декабря, дню выборов в Национальную Ассамблею. Позднее то же самое говорили о Рождестве, Новом годе, Трех Волхвах или чьем-нибудь юбилее, но каждое новое обещание становилось всего лишь крупицей утешения.

В очередной раз дон Пачо приехал в ноябре. Он привез новые книги, свежие газеты, старые журналы и коробки с шоколадными конфетами, рассказал о том, как живут другие заложники. Когда Диана узнала, что их захватил не священник Перес, она загорелась желанием взять интервью у Пабло Эскобара, но не столько ради публикации, сколько для того, чтобы обсудить условия его сдачи властям. В конце октября дон Пачо сообщил, что ее идея одобрена. Однако седьмого ноября по этим планам был нанесен первый смертельный удар: прервав трансляцию футбольного матча между сборной Медельина и сборной страны, агентства новостей сообщили о похищении Марухи Пачон и Беатрис Вильямисар. Хуан Витта и Хэро Бусс, услышав об этом в своей «камере», поняли, что положение – хуже некуда. Стало ясно, что все они – лишь эпизод какого-то фильма ужасов, «фарш», как выражался Хуан Витта. Сами охранники называли их «отбросами», а один в пылу какого-то спора даже крикнул Хэро Буссу:

– А ты заткнись, тебя сюда вообще никто не звал!

Хуан Витта впал в депрессию, отказался есть, плохо спал и потерял интерес к действительности, ухватившись за спасительную мысль: лучше умереть один раз, чем делать это каждый день. Бледный, с затекавшей во сне рукой, он тяжело дышал и часто просыпался. В такие дни он общался только со своими умершими родственниками, которые, как живые, толпились вокруг его кровати. Встревоженный Хэро Бусс устроил скандал по немецкому образцу. «Если Хуан умрет здесь, отвечать будете вы все», – предупредил он охранников. Предупреждение подействовало.

Врача, которого привезли к больному, звали Конрадо Приско Лопера, его братья Давид Рикардо и Армандо Альберто Приско Лопера возглавляли известную банду, работавшую на Пабло Эскобара с его первых шагов в наркобизнесе. Говорили, что братья вербуют наемных убийц среди подростков северо-восточного района Медельина, поручая детям-убийцам самые грязные дела, в том числе охрану заложников. Что касается самого доктора, то среди коллег он считался авторитетным профессионалом с одним единственным недостатком: он был домашним врачом Пабло Эскобара. Доктор Конрадо приехал без маски и сразу удивил Хэро Бусса, поприветствовав его на хорошем немецком:

– Hallo Hero, wie geht's uns.

Для Хуана Витта этот визит оказался своевременным, но не из-за диагноза – прогрессирующий стресс, – а из-за его страсти к чтению. Единственное, что прописал ему доктор, – хорошее чтиво. «И как можно меньше политических новостей, в условиях плена эта отрава способна убить любого здоровяка».

В ноябре пошатнулось здоровье Дианы: сильные головные боли, спазматические колики, глубокая депрессия; однако в дневнике нет записей о том, что к ней вызывали врача. Сама она считала, что причиной всему – безысходная ситуация, еще более обострившаяся к концу года. «В плену время течет не так, как мы привыкли, – писала она. – Здесь не к чему стремиться». Одна из записей того времени говорит о глубоком пессимизме, овладевшем журналисткой. «Я вспоминаю свою жизнь до сегодняшнего дня: сколько пустых увлечений, какое ребячество при решении важных проблем, сколько времени потрачено на ерунду!» В этом жестоком самоанализе особое место Диана отводила своей профессии. «Несмотря на все более отчетливое представление о том, чем является и чем должна быть журналистика, у меня нет ясного понимания своего места в этом ремесле». Сомнения не пощадили даже ее собственный журнал, «который выглядит слишком бледным и с полиграфической, и с издательской точки зрения». И тут же беспристрастный приговор: «Журналу не хватает глубины и анализа».

В то время все пленники жили в ожидании приезда дона Пачо. Обещания частых визитов сбывались редко, а сами визиты служили мерилом времени. Шум легких самолетов и вертолетов, пролетавших над домом, заложники принимали за обычное патрулирование. Зато у охранников каждый полет вызывал тревогу, они занимали свои места и готовились к бою. Из сообщений прессы пленники знали, что в случае вооруженной акции полиции охранники обязаны их уничтожить.