Извини, меня ждут…

Горбатого могила исправит. Старые привычки возвращаются со скоростью света. Это первое, что мне пришло на ум, когда я вынырнула из сна в шесть двадцать восемь. Мысленно я была уже на работе. Через две минуты зазвонил будильник, я встала, застелила постель и надела спортивный костюм. В семь утра я вошла в бассейн, удивив охранника.

– Рад вас видеть, мадемуазель Яэль! Давненько вас не было!

– Надо было разобраться с одним старым делом. Не беспокойтесь, это давняя история.

– Вы уверены, что все в порядке?

– Э-э-э… да… все хорошо, – со вздохом ответила я.

В восемь пятьдесят семь я сидела за столом, готовая к началу рабочего дня. Через десять минут подошла Анжелика:

– Полагаю, вы больше не будете пить кофе со всеми?

– Почему же, конечно буду, – ответила я, поднимаясь.

На кухне меня встретили широкими улыбками, протянули кофе, и, взяв чашку, я облокотилась о стол.

– Привет, хозяйка! – без всякого пиетета встретил меня Бенжамен. – Круто! Чувствуется, что ты вчера отлично оттянулась! Ну и видок у тебя! Похмелье?

Знал бы ты…

– Можно и так сказать…

– А если серьезно, ты планируешь что-то преобразовать после ухода Бертрана?

Все так же уставившись в никуда, я про себя твердила свою новую мантру: Контролируй, контролируй. Я твердо посмотрела на Бенжамена:

– Да, перемены будут. Я встречусь с каждым из вас отдельно и все расскажу.

– Хорошие новости?

– Думаю, да. – Я встала. – Я вас оставлю.

Я направилась в open space и по пути обернулась:

– Анжелика, я уезжаю к клиентам.

– Хорошо, буду отвечать на звонки.

– Нет, вы поедете со мной.

До конца недели я изнуряла себя работой. Ездила на все встречи, запланированные в последние недели, причем практически всегда вдвоем с Анжеликой. Она будет в числе первых, кто пойдет на повышение. Я начала проводить беседы с сотрудниками. Внимательно выслушивала их соображения, выясняла карьерные амбиции, сообщала об уже принятых решениях. Я не тратила время зря. Мне нужно было всеми средствами удерживать контроль над событиями, поэтому любой звонок, который не относился к работе и моим новым функциям, автоматически переводился на голосовую почту. Каждый вечер я все позже возвращалась домой. А когда валилась на постель, глотала любимую конфетку – снотворное.

В пятницу утром ко мне в кабинет вошла Анжелика:

– Яэль, у вас что-то случилось с телефоном.

– Нет. Почему вы так решили?

– Не хотелось бы с вами спорить, но вроде как невозможно оставить вам сообщение, голосовая почта переполнена.

– Ладно… я проверю. Спасибо.

Я взяла телефон, нажала кнопку, услышала голос сестры и тут же пожалела о том, что сделала это. Первое сообщение она оставила во вторник утром:

Сестричка, завтра все в силе? Жду не дождусь вас вдвоем с Марком. Не беспокойся, я не мобилизовала гвардию. Перезвони мне. Целую.

Я прикрыла глаза. Второе сообщение, утро среды:

Яэль, я волнуюсь, вы приедете сегодня вечером? Седрик позвонит Марку.

Я зажала рот рукой. Третье сообщение, вечер среды:

Мы только что говорили с Марком! Что там у вас стряслось? Немедленно перезвони мне!

Полдень четверга:

Что это за идиотизм? Я ничего не понимаю! Ты окончательно свихнулась? Какая муха тебя укусила? Перезвони! Это приказ!

Опять четверг, только вечер, и я с удивлением услышала голос зятя:

Яэль, не в моих привычках лезть не в свое дело, но я только что от Марка… Мы с Адрианом с трудом, но разговорили его… Это было не просто, но он в конце концов все выложил. Я тебя не узнаю. Зачем ты с ним играла? Как ты могла так с ним поступить?

Следующие сообщения я удалила, даже не прослушав.

Издалека донесся голос Анжелики:

– Пришел посетитель, ему назначено. Передать, чтобы подождал?

Я посмотрела на Анжелику, ее силуэт расплывался.

– Вы плачете?

По моей щеке скатилась слеза.

– Нет, – ответила я, размазывая ее ладонью.

Весь остаток дня Алиса пыталась со мной связаться через равные промежутки, и я всякий раз сбрасывала ее звонки на голосовую почту. Потом прорезался Адриан – его не обязательно было выслушивать, чтобы угадать, как он меня ругательски ругает. Жанна тоже поучаствовала. Как долго я смогу их игнорировать и избегать объяснений? Пока я знала только то, что не хочу ни с кем из них говорить, не хочу выслушивать упреки, выдерживать атаки. Мне достаточно проблем со своей совестью. Сестре, которую я, возможно, именно сейчас тоже теряла, придется удовольствоваться моей эсэмэской: