Извини, парень

Когда Касьян увидел Даму, он понял, что ошибся, что тот мужик никакой не руководитель, все вершит она.

Она была не молода, но прекрасно выглядела, стройна и высока, в потрясающем платье на потрясающей фигуре, с белокурыми волосами, уложенными а ля Марлен Дитрих.

Взглянула зелеными, как изумруды, глазами и глубоким голосом обратилась к Касьяну и Олику: я приветствую наших первых гостей и желаю, чтобы мы им понравились, как и они - нам, и спою для них...

Она легко взошла на эстраду, а руководитель (теперь - бывший руководитель) с придыханием сказал: это наша звезда, - Лина, но смею уверить - звезда не только нашей обители.

Мальчонка-тапер снова сел за фортепиано и стал наигрывать старый американский шлягер - песенка из фильма "Серенада солнечной долины". Лина пела очаровательно, не очень большим, но проникающим голосом, и Касьян заслушался.

Странные чувства вызывал у него этот ни на что не похожий клуб, а теперь ещё - эта женщина и этот глубокий голос, певший не повседневную попсу, а нечто совсем иное...

... Нет, положительно здесь преинтересно! Только если сюда зачастит мужчина... Не нарушит ли он "экологию" клуба?

Лина закончила петь и, поклонившись, опять легко сошла с эстрады, не опираясь на руку администратора.

Касьян отбил ладоши, хлопая Лине, потом шепнул Олику, чтобы она сидела и не двигалась, выскочил из клуба, провожаемый изумленными взглядами.

На углу он, не торгуясь, купил розы на длинных стеблях, сколько, не считал, благо, деньги были, и ринулся обратно.

Лина сидела за столом с Оликом, и они о чем-то беседовали.

Касьян разлетелся и, склонившись в поклоне, протянул розы Лине.

Он увидел, как расцвело её лицо, став совсем молодым и совершенным, и это было наградой для него.

Она, мило поблагодарив и потушив радость, сказала. - А мы с Оленькой говорили о том, как хороши некоторые старые песни! Я составила репертуар из старья, - она улыбнулась, - как и я сама, но кое-что будет совсем новое.

Она обернулась на тапера. - Наш Би (Ага, этот - БИ, ну, дают ребята!) - настоящий композитор. Приходите через недельку, мы, надеюсь, уже развернемся, и вы увидите всю нашу программу... ... По-моему, это нежно завуалированное приглашение на выход, - подумал Касьян и, ещё раз поблагодарив Лину за доставленное наслаждение, потянул Олика из клуба.

Она не хотела, но он выразительно посмотрел на неё и, надувшись, она все же последовала за ним.

Их провожали, как дорогих гостей.

Они вышли на улицу, ещё светлую, в клубе Касьян и Олик пробыли недолго, но впечатление было такое непонятное, что говорить об этом сразу не хотелось.

Только отойдя уже довольно далеко, они вернулись в разговоре к "БАМБИНО".

Олик настаивала на том, что клуб - вполне респектабельное заведение, что Лина - настоящая светская дама и актриса, что Олик её узнала.

Касьян сказал, урезонивая ее: но ведь я ни в чем их, а тем более Лину - не обвиняю! - Но я же тебя знаю! - почти кричала Олик. - Ты всех подозреваешь! Тебе везде видятся преступники! - Я не считаю их преступниками. С чего ты взяла? - отбивался Касьян. - А Лина - просто прелесть! Только чем они там занимаются? Вернее, чем занимаются их мальчики? Я-то, честно говоря, думаю, что они... - тут он замолчал, потому что Олик демонстративно заткнула уши пальцами и потому, что ей совсем не нужно знать, что думает он по поводу их занятий. - Но мы ещё сходим туда? уже примирительно потом спросила Олик. - Обязательно, - откликнулся Касьян.

Но вскоре наступили иные времена.

В "БАМБИНО" же, после их ухода, опять начался некоторый раскардаш: каждый высказывал свое мнение.

Одна часть настаивала на том, что парочки и даже мужчины, могут приходить в клуб, но с них надо брать двойную плату за вход...

В это время в зал вошла, всем показалось, девочка из приличной семьи хрупкая, невысокая блондиночка.

Ее ввел Стас.

На гостье была небольшая синяя шляпка с маленькими твердыми полями и муаровой лентой - такие носят в некоторых английских колледжах. Синяя расклешенная юбочка - не длинная и не короткая, колени наполовину прикрыты, - и маленький синий жакетик, на который был аккуратно выложен белоснежный пикейный воротник.

Из-под шляпки до бровей доходила густая челка изумительного платинового цвета, прическа была - длинноватое каре.

Личико у неё было остренькое, бледное, с тонкими, чуть подкрашенными розовым, губами. В руках она зажала явно дорогую, из чешуек, сумочку (похоже, иностранка, и не бедная, предположил В.Н.) и растерянно оглядывала зал.

Минутный всеобщий ступор прошел, каждый постарался привести себя в чувство после лицезрения такого необыкновенного создания.

К ней незамедлительно подскочил все тот же самый быстрый Саша-Эл.