Извне

- Ляля меня зовут. А это Лѐха… она Ната, а вот Серый… это Рыня… Илька.

Она с увлечением начала называть поименно всех стоящих рядом, закончив

высокопарно, сверкая черными глазами:

- Мы живем здесь! Мы новые люди Земли! Ростов жив!! – выкрикнув последние

слова, она подняла сжатую в кулак руку. Двадцать рук взлетели вслед и двадцать глоток

заорали в едином порыве:

- Ростов жив! Ростов жив! Ростов жив!

95

Давно стемнело, редкие звезды проглядывали на небесном полотне. Дождь прекратился, и все

местные обитатели городских катакомб, которых было не больше сорока человек, высыпали

на поверхность.

- Да уж, новые люди, - Стас покачал головой. – Бедные, бедные дети!

Рэю показалось, что на глазах напарника заблестели слезы, а может это просто был

отсвет костра. Они сидели на добротной скамейке с кованными ажурными подлокотниками, а

вокруг них собрались дети и засыпали вопросами Рэя и Стаса. Блондинка Ната с еще одной

девицей жарили насаженного на вертел тушу крупного пса, которого Ляля распорядилась

приготовить в честь гостей.

- Все, тише братья! – прикрикнула Ляля на собравшихся и обратилась к мужчинам. –

Нам многое непонятно. Как вы смогли добраться до нас по земле пидров и почему они не

уничтожили вашу машину? И зачем вам надо на юг? Там живут много пидров. Вы все равно

не доедите.

- У нас нет другого выбора, - ответил Стас глядя на эту грубоватую, но, несомненно

очень харизматичную девушку. – Мы должны добраться до людей. Кстати, а пидры это кто?

Ты имеешь в виду пришельцев?

- Но вы же добрались до людей. Мы же люди! – она словно не расслышала вопроса. –

Оставайтесь с нами. Мы вас просим! Просим же? – она повернулась к остальным.

- Да-а!!! Оставайтесь у нас!! – послышались выкрики.

Ляля поднялась с ржавой задвижки, которая заменяла ей стул, подошла к взрослым, и

неожиданно упав на колени, запричитала:

- Мы вас очень просим, останьтесь с нами! Пожа-ли-ста! – она с трудом выговорила

последнее слово.

Рэй посмотрел на Стаса. Тот кивнул:

- Придется задержаться на пару дней.

***

Спать их уложили в отдельном «благоустроенном» помещении в лабиринте

коллектора. И напарники, решив не обижать детишек, закрыли броневик и спустились вниз.

Здесь раньше жил прежний «папа» детей, которого они называли папа Дима. Он был

последним взрослым во всем городе. На вопрос Рэя куда делись их настоящие папы и мамы,

Ляла пробурчала что-то невнятное. Она явно не желала разговаривать на эту тему. Вообще, на

все вопросы касающиеся основ существования этой изолированной группки людей,

повелительница мух либо не знала ответов, либо отказывалась от их обсуждения. Тем не

менее, картина все же вырисовывалась. Стас с Рэем узнали, что в общине сорок два человека,

самому младшему из которых было семь лет. А самым старшим являлся Леха, ему было

пятнадцать. Без взрослых дети влачили жалкое существование. По словам Ляли за последние

полгода после ухода (куда,зачем???) папы Димы умерло семеро. От отравлений или еще от

чего-то она точно не знала. Папа Дима пытался научить ее разбираться в антибиотиках и

лекарствах, но она не смогла. «Какая-то фигня эти таблетки, а уколы больно» пояснила Ляля,

морща нос.

Основной едой у молодых ростовчан были собаки, вороны и крысы, которые в

избытке водились здесь. Не брезговали и инопланетными арбузами. «Хоть и вонючие, зато

долго сытым ходишь. Только нападать на них опасно» облизывалась Ляля. Как раз к

96

разговору о еде была приготовлена собака. Тушу моментально раздербанили на сорок четыре

куска и она исчезла в голодных ртах. Стас с Рэем вежливо отказались от своих порций.

После того как их оставили одних, за дверью еще долго слышались перешептывания и

смешки. Это местная мелюзга шпионила за взрослыми. Но потом их отогнали, и коллектор

погрузился в сон.

Рэй ворочался в кромешной тьме на жестком матраце, сон не шел. Да и откуда ему

было взяться, вся голова была занята мыслями о брошенных детях. Почему то Рэй склонялся

именно к этой мысли - детей бросили. А этот Дима остался из жалости. Иначе как еще

объяснить нежелание Ляли говорить на эту тему. Поток мыслей оборвал хриплый голос Стаса,

показавшийся неожиданно громким в этом похожем на склеп месте:

- Не спишь? – заворочался напарник на таком же тощем матраце около

противоположной стены. Затем поднялся, подкурил сигарету и присел на единственный стул в

комнате. Его лицо подсвеченное сигаретой, багрово-красное с бороздами морщин выглядело

жутковато.

- Не, ты слышал «пидры», каково, а? – он усмехнулся. - Как думаешь, где взрослые?

Рэй глубоко вздохнул:

- А хрен их знает. Может, сбежали, а может быть и жабы постарались…

- А детей что оставили, из жалости? Хотя какая к черту жалость у этих негуманоидов

ублюдочных! – Стас в сердцах сплюнул на цементный пол. – Я так думаю Рэй, родителей

уничтожили, а на детишек забили.

- В смысле?