Извращенная гордость

— Ты должна была быть защищена от ужасов нашей жизни. Я не хотел, чтобы ты узнала, насколько жестокой может быть мафия. Никто никогда больше не прикоснется к тебе, Фина. Я не оставлю тебя. И однажды мы с папой доберемся до Римо и покажем ему, что можем быть такими же жестокими и беспощадными, как Каморра. Он будет молить о пощаде.

— Все кончено, — прошептала я. — Все кончено, Сэм. Давай больше не будем об этом говорить. Пожалуйста.

Я знала Римо лучше, чем он, и они ничего не могли сделать, чтобы заставить его молить о пощаде.

Он кивнул мне, и некоторое время мы оставались в таком положении.

— Когда я услышал твои крики в подвале, я подумал, что сойду с ума, — мрачно сказал он.

Я прижалась лицом к его шее, не в силах смотреть на него, когда говорила правду.

— Римо не мучил меня. Он хотел, чтобы ты в это поверил. Он хотел, чтобы я заставила тебя поверить, что причинить тебе мне боль, чтобы ты страдал. Я… я только хотела спасти тебя.

Сэмюэль обхватил мою голову и отстранился, его глаза стали мягче, чем раньше.

— Я должен был спасти тебя, но не смог. Даже если эти крики были ненастоящими, я вижу, что он сделал с тобой… — Сэмюэль сглотнул, его глаза снова опустились к следам укусов. — С тобой должны были обращаться как с принцессой, заботиться и лелеять… не… не… — он покачал головой и закрыл лицо ладонями. — Я не могу выбросить из головы эти простыни, не могу забыть мамины рыдания или то, как она упала на колени перед Данте и умоляла его спасти тебя, или как Данило уничтожил весь папин офис. Я не могу забыть, как папа плакал. Он никогда не плакал, Фина. Мы с папой столько всего повидали, но в тот день мы оба плакали, как дети. Клянусь честью, клянусь всем, что люблю, что не успокоюсь, пока не воткну свой гребаный нож в Римо Фальконе.

Я поцеловала его в макушку и обняла, потому что, несмотря на то, что я была той, кого похитили, Римо не сломал меня, и я поняла, что это никогда не было его намерением. Бывало и хуже.

— Сэм, — сказала я, собравшись с духом, потому что мне нужно было спасти его, нужно было спасти их всех правдой, даже если это разрушит меня. — Я не страдала, как вы все думаете. Римо не насиловал меня, не пытал.

Сэмюэль отстранился, и я приготовилась к неизбежному, к отвращению и ненависти, смирилась с этим, но в его глазах были жалость и печаль.

Он погладил мое горло, потом коснулся выцветшего пореза на предплечье. Что-то темное мелькнуло в глубине его голубых глаз, когда они встретились с моими.

— Ты была невиновна. Ты никогда не была наедине с мужчиной, а потом оказалась во власти такого монстра, как Римо Фальконе. Тебе нечем было себя защитить. Ты сделала то, что должна была, чтобы выжить. Мозг мощный инструмент. Он может пережить самые жестокие ужасы, создавая альтернативную реальность.

Я покачала головой. Он не понимал.

— Сэм, — снова попыталась я. — Меня не насиловали.

Сэм сглотнул и поцеловал меня в лоб, как маленького ребенка.

— Рано или поздно ты это поймешь, Фина. Как только ты исцелишься, как только прекратится промывание мозгов, ты увидишь истину. Я буду рядом, когда это случится. Я никогда больше не покину тебя.

И тогда я поняла, что он никогда не поверит правде, потому что не может. Сестра, которую он знал и любил, не стала бы спать с Римо, и если я хочу вернуться к нему, к своей семье, мне нужно снова стать ею.

Я не была уверена, была ли она все еще где-то внутри меня, или Римо вырвал ее из меня, как он сделал с моей невинностью, и оставил ее для себя.

ГЛАВА 21

• ────── ✾ ────── •

СЕРАФИНА

Прикрыв следы укусов консилером, я вышла из комнаты с Сэмюэлем. Мама в столовой расставляла тарелки к ужину. Обычно это делали горничные, но у меня сложилось впечатление, что ей нужно чем-то занять себя. Она похудела. Она всегда была высокой и худой, но теперь стала стройной.

Слова Сэмюэля промелькнули у меня в голове, что она упала на колени и умоляла Данте спасти меня. Моя мать была гордой женщиной. Я не думаю, что она когда-либо умоляла о чем-либо в своей жизни, ни на коленях. Но преклонять колени перед теми, кого мы любили… это было то, что мы с ней всегда будем делать. Я подошла к ней. Она улыбнулась, но в ее глазах были вопросы и страхи.

— Могу я помочь?

Ее взгляд скользнул к моему горлу.

— Нет, Фина. Просто отдыхай.

Мне не хотелось отдыхать.

— А где остальные?

— Твой отец и дядя разговаривают с Данило в офисе. София скоро будет здесь. Она будет так рада увидеть тебя снова.

Я улыбнулась, но мои мысли вернулись к Данило. Мой жених. Мой взгляд упал на обручальное кольцо на пальце, и я вздрогнула, вспомнив взгляд Римо, когда он надел его.

— Мне нужно поговорить с Данило, — тихо сказала я.

Мама поставила тарелки, изучая мое лицо. Она не спросила почему. Может быть, она знала и видела это по моему лицу.

— Сделай это, милая.

Я кивнула и направилась в папин кабинет. Сэмюэль последовал за мной.

— Ты не выйдешь за него замуж, да?

Я остановилась в коридоре и посмотрела на своего близнеца. В его голосе не было осуждения, но было облегчение.

— Я не могу.

Он тронул меня за плечо.

— Я здесь ради тебя.