Извращённая ложь (ЛП)

Я услышал голос Авы, за которым последовал стук, но звуки были приглушены, как будто они путешествовали ко мне под водой.

Я тонула в горе и не знала, как вырваться.

"Все в порядке." Голос Авы был ближе. Должно быть, она вошла, когда я не ответил. — О, милая, все будет хорошо. Обещаю."

Она обвила меня руками и успокаивающе провела кругами по моей спине, а я прислонилась головой к ее груди и плакала, пока не кончились слезы.

Часть меня предвидела эту катастрофу с самого начала. Мои отношения с Кристианом были слишком идеальными, и ничто настолько хорошее не могло длиться вечно.

Чего я не ожидал, так это того, насколько авария сломает меня.

Но самым ужасным было не мое разбитое сердце. Это была вероятность того, что я никогда не смогу снова склеить кусочки вместе.

43

КРИСТИАн

— Ты выпил семь порций за два часа, приятель. Бармен посмотрел на меня с сомнением.

— И я заказываю восьмой. Я произносил каждое слово с холодной точностью. Я не мазал и не качался. Я могу быть пьяным до потери сознания, и никто не будет мудрее. "У тебя проблемы с этим?"

Он поднял руки и покачал головой.

— Это твоя печень.

Чертовски верно.

Это была моя печень и мои деньги. Я мог делать с ними все, что, черт возьми, я хотел.

Я отшвырнул стакан, который он пододвинул мне, и осушил его за минуту.

Алкоголь перестал сжигать четыре рюмки назад, и на вкус он был похож на воду, спускающуюся вниз.

Меня это бесило. Какой смысл в алкоголе, если он не вызывал онемения, как предполагалось?

"Это место занято?" Блондинка скользнула на стул рядом со мной прежде, чем я успел ответить.

Маленькое платье. Длинные ноги. Губы, которые заставили бы Анджелину Джоли плакать от зависти.

Я не удостоил ее второго взгляда. "Не интересно."

Каждый раз было одно и то же. Разве парень не может спокойно пить, не подвергаясь травле?

Я мог бы избавить себя от хлопот и выпить дома, но в эти дни в квартире было слишком тоскливо. Я также не хотел идти в клуб Valhalla, так как все там были чертовски любопытны. Никому не нравилось видеть, как участник упал больше, чем другим участникам.

И вот я отсиживался в каком-то дерьмовом баре рядом с офисом, топил свои печали в таком же дерьмовом скотче.

Если бы моя печень взбунтовалась, то не от количества выпитого. Это будет от их качества.

Обиженная блондинка ушла в гневе, явно не привыкшая к отказу.

Жесткое дерьмо.

Прошло две недели с тех пор, как мы со Стеллой расстались.

Две недели безжалостного ада, где все напоминало мне о ней. Блендер, в котором она готовила смузи, ванна, в которой она принимала ванну, кафе, где она покупала выпечку. Даже чертовы деревья и растения снаружи напомнили мне о ней.

Этого было достаточно, чтобы мне захотелось запереться в темной бетонной коробке и никогда оттуда не выходить.

Звон колокольчиков над входом вырвал меня из жалкой жалости к себе и обратил внимание на дверь.

Мое сердце остановилось.

Темные локоны. Зеленые глаза. Теплая улыбка.

Стелла.

На секунду мне показалось, что я галлюцинирую и вызвал ее из своих мыслей.

Затем ее голос повернулся ко мне, такой же реальный и осязаемый, как потрескавшаяся виниловая подушка моего табурета и приглушенный бейсбольный матч по телевизору.

Я выпрямилась, мое настроение поднялось, пока я не увидела парня, стоящего рядом с ней. Он выглядел смутно знакомым и сказал что-то, что заставило ее улыбнуться.

Моя рука сжалась вокруг стакана, когда ледяная черная волна собственничества захлестнула меня.

Кем бы ни был этот парень, я хотел, черт возьми, убить его.

Мои глаза следили за ними, когда они сидели за столом в другом конце комнаты.

Стелла еще не заметила меня. Она сказала еще что-то этому скоро скончавшемуся ублюдку, но она, должно быть, почувствовала вес моего взгляда, потому что, наконец, подняла голову.

Наши взгляды столкнулись, как искры в воздухе.

Наши отношения обратились в пепел, но огонь между нами все еще был, сжигая пространство и кислород, пока мы не остались единственными людьми.

Моя кровь бурлила от сладкого облегчения от того, что я снова увидел ее.

Она попросила меня оставить ее в покое, что я и сделал. Если бы мы оказались в одном и том же баре в один и тот же вечер, это было бы совпадением, но для нее это не было совпадением.

Это была судьба.

Улыбка Стеллы исчезла. Она отвернулась, и звуки бара отозвались болезненным свистом.

Я не был уверен, что было хуже — видеть ее и не иметь возможности прикоснуться к ней или поговорить с ней, или знать, что, увидев меня, ее свет померк.

Неугомонность и желание перерезать горло мужчине, с которым она разговаривала, бурлили у меня под кожей.

Вместо того, чтобы заказать еще выпивку, я соскользнул со стула и протиснулся сквозь толпу в ванную.

Ощущение холодной воды на моем лице развеяло пелену перед моим взором.

Отказаться от нее было самым трудным делом и самой большой жертвой, о которой она только могла просить. Это противоречило всем моим инстинктам.

Она бы никогда не узнала, если бы я проверил ее социальные сети или блог. Но каждый раз, когда я подходил к телефону или открывал профиль Стеллы, что-то меня удерживало.