Извращённая ложь (ЛП)

Мрачная улыбка тронула мои губы. Если она думала, что ее семья неблагополучна, подожди, пока она не узнает о моей.

Не то, чтобы она когда-либо была.

«Я видела и хуже». Я остановился на красный свет и бросил косой взгляд на Стеллу, мое лицо смягчилось. — Тебе не нужно было меня защищать.

"Я хотел." Убежденность в ее голосе вызвала странную боль в моей груди. — Ты не заслужил такого нападения. Ты заступался за меня, и это правильно, что я делаю то же самое. На ее скулах появился румянец. — Кроме того, то, что я сказал, было правдой. Даже если ты меня иногда бесишь, — мой рот изогнулся от ее нехарактерного, но очаровательного использования этого термина , меня бесит, — ты хороший человек, несмотря ни на что.

Я бы посмеялся над ее оценкой, если бы она не превратила боль в лезвие, которое аккуратно вонзилось между моими грудями.

— Ты слишком доверяешь людям. Я не тот рыцарь, за которого ты меня считаешь, — мягко сказал я.

Это было не только комплиментом, но и предупреждением.

Обычно я насмехался над теми, кто был достаточно наивен, чтобы верить, что люди по своей природе добры, когда в мире так много зла. Стоило только включить новости, чтобы стать свидетелем бездны разврата, в которую могло и должно было погрузиться человечество.

Но по какой-то причине непоколебимая вера Стеллы в добро людей задела во мне струну, о существовании которой я даже не догадывался.

Она была не единственным светом оптимизма вокруг меня, но она была единственной, которая имела значение.

"Возможно, нет. Но ты и не тот злодей, за которого себя считаешь. Проходящие уличные фонари освещали ее лицо теплым золотым сиянием, подчеркивая ее тонкие черты и доверие, сияющее в этих прекрасных нефритовых глазах.

Если бы ты только знала…

Свет стал зеленым. Мой взгляд задержался на ней еще на секунду, прежде чем я повернулся вперед и нажал на газ.

Мы больше не разговаривали во время поездки, но на следующем светофоре я сжал ее руку на центральной консоли и держал ее там, пока мы не приехали домой.

28

СТЕЛЛА

27 апреля

Есть пятьдесят на пятьдесят шансов, что мой отец отрекся от меня сегодня вечером. Я никогда не видел его таким злым, даже когда я поцарапала его новенький «Бенц» после того, как получила водительские права и тайком взяла его, чтобы покататься. (В мою защиту этот бордюр появился из ниоткуда).

Но знаете, что самое худшее? Это не боль в глазах моей матери или то, как моя сестра выставила меня. Дело даже не в том, что мой отец выгнал меня из дома.

Дело в том, что я бы не изменил того, что сделал, даже зная, каким будет результат.

Я всегда была тихой, послушной дочерью. Того, кто делал все, о чем просили мои родители, который извинялся, даже когда я не нуждался в этом, и который из кожи вон лез, чтобы все были счастливы.

Но у каждого человека есть предел, и я достигла своего.

Я почти уверена, что ничего из того, что я делаю, не будет достаточно хорошо для моей семьи, так зачем даже пытаться? С тем же успехом я могла бы сказать им правду о том, что я чувствую. Я должна был сделать это давным-давно. Но, честно говоря, я не думаю, что нашла бы в себе смелость сделать это сегодня вечером, если бы Кристиан не был там.

Это иронично. Я не хотела, чтобы он уходил, но в итоге он стал лучшей частью моей ночи. В нем что-то есть… я не знаю, как это объяснить. Но он заставляет меня чувствовать, что я могу быть кем захочу.

Более того, он заставляет меня чувствовать, что я могу быть тем, кто я есть.

Звучит бредово? Вероятно.