Извращенная Преданность (ЛП)

В ее глазах не было страха, поэтому я сказал.

— Боец к клетках? Да.

Она облизнула губы. Эти чертовы розовые губы дали моему члену идеи, которые мне не нужны перед боем.

— Надеюсь, я не обидела тебя раньше.

— Потому что ты думаешь, что это слишком жестоко? Нет. Это то, что есть.

Ее глаза продолжали следить за моей татуировкой и шрамами, а иногда и за моей сумкой. Я наклонился над стойкой, приблизив наши лица. Я знал, что все наблюдают за нами, даже если они пытались сделать это тайно.

— Ты все еще уверена, что женщинам не нравятся альфа-самцы? — пробормотал я. Она сглотнула, но ничего не сказала.

Я сделал шаг назад. Каждый в комнате должен был получить сообщение. От ее взгляда у меня напряглись яйца. Что-то в этой девушке привлекло меня. Я не мог сказать, что это было, но я это выясню.

— Теперь моя очередь, — сказал я ей, когда закончил связывать руки.

— Будь осторожен, — просто сказала она. Мужчины у бара переглянулись и захихикали, но Леона не заметила их реакции.

— Обязательно, — сказал я, повернулся и пошел мимо столов к клетке.

Я вошел в клетку под вопли и громовые аплодисменты толпы. Интересно, сколько ставило против меня? Если до этого дойдет, они разбогатеют. Конечно, они никогда не победят.

Леона наблюдала за мной из-за стойки, все еще широко раскрыв глаза от удивления. Да, я был бойцом, и это все еще было наименее опасной частью меня.

Она отложила то, что делала, и вышла из-за прилавка. Она вскарабкалась на барный табурет, стряхнула шлепанцы и задрала ноги, пока не уселась, скрестив ноги и аккуратно задрав юбку на бедра. Эта девушка. Ей здесь не место.

Мой противник вошел в клетку. Он называл себя Змеей. У него даже на горле были вытатуированы змеи; они поднимались над ушами и обнажали клыки по обе стороны головы. Змея.

Я не знал, почему люди думают, что страшное имя заставит их казаться страшными в свою очередь. Мне никогда не приходилось называть себя иначе, как Фабиано, и этого было достаточно.

Судья закрыл дверь и объяснил нам правила. Их не было. За исключением того, что это была не смертельная схватка, так что Змея, скорее всего, будет жить.

Змея ударил себя в грудь руками, издав боевой клич. Что бы ни придало ему смелости.… Я поднял руку и поманил его к себе. Я хотел начать этот бой. С ревом он бросился на меня, как бык. Я увернулся, схватил его за плечо и три раза подряд ударил коленом в левый бок. Воздух покинул его легкие, но он не упал. Он замахнулся на меня кулаком. И взял меня за подбородок. Я отскочил назад, целясь ему в голову, и, несмотря на его быструю реакцию, моя нога задела его ухо. Шатаясь, он ввалился в клетку, покачал головой и снова атаковал. Это было бы весело.

Он продержался дольше, чем последний. Но в конце концов удары по голове настигли его. Его глаза все больше и больше теряли фокус.

Я схватил его за затылок, поднял колено и в то же время опустил его лицо. Его нос и скула сломались о мое колено. Он хрипло взвыл и упал навзничь. Я пошел за ним. Я пнул его ногой, а когда он с оглушительным грохотом упал на землю, склонился над ним и ударил локтем в живот. Один. Два. Он слабо похлопал по полу, лицо опухло, дыхание затруднено.

— Сдавайся! — воскликнул судья.

Я никогда не понимал таких людей, как он. Я скорее умру, чем сдамся. В смерти была честь, но не в мольбе о пощаде. Я поднялся на ноги. Толпа зааплодировала.

Римо показал мне большой палец со своего места за столом с шишками.

По возбужденному блеску в его глазах я понял, что он хочет поскорее вернуться в клетку. Болтать с большими шишками, было в его списке ненависти. Но кто-то должен был это делать.

Нино был красноречив и искушен, но через некоторое время он забывал изображать эмоции на лице, и как только люди понимали, что у него их нет, они бежали так быстро, как только могли.

Савио был капризным подростком и Адамо. Адамо был ребенком.

Я обернулся. Леона все еще сидела на табурете перед баром, с ужасом наблюдая за мной. Это был взгляд, который был ближе к тем, к которым я привык от людей. Увидев меня в таком состоянии, покрытого кровью и потом, она, возможно, поняла, почему должна бояться меня.

Она высвободила ноги из платья, спрыгнула со стула и исчезла за вращающейся дверью.

Я выбрался из клетки, с пола капала кровь и пот. Мне нужно зашить себя.

— Хороший бой. — слышал я, как говорят мне гости.

Я пожал несколько поздравляющих рук и вернулся в раздевалку. Она был пуста, так как мой бой был последним, а мой противник направился в больницу. Я открыл шкафчик, когда раздался стук. Я схватил один из пистолетов и, держа его за спиной, повернулся.

— Войдите.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Леоны с закрытыми глазами.

— Ты прилично выглядишь?

Я положил пистолет обратно в спортивную сумку.

— Я самый приличный парень в этом городе.

Кроме Римо и его братьев.

Она осторожно открыла глаза, осматривая комнату, пока они не остановились на мне. Облегчение залило ее лицо, и она проскользнула в комнату, прежде чем закрыть за собой дверь.

Мои брови взлетели вверх.