Извращенное Притяжение (ЛП)

— Почему ты солгал? Заставил меня поверить, что она мертва. Все эти годы.

— Это было к лучшему.

— Враньё!

Глаза отца опасно сверкнули.

— Не в таком тоне со мной.

Он ненавидел, когда я ругалась, и, возможно, еще больше, когда я говорила по-английски.

Я глубоко вздохнула.

— Прости.

— Правда не имеет значения, потому что то, что я сказал, равносильно правде. Она мертва для нас, стерта из нашей жизни и вне досягаемости на территории Каморры.

— Ничего недосягаемо, папа, если ты действительно этого хочешь.

Он увёз свою жену Галину из самого дальнего уголка Кавказа, из маленькой деревушки, где ее родители спрятали ее от моего отца, несмотря на то, что она находилась под контролем врага.

Он покачал головой и хрипло рассмеялся.

— Я бизнесмен, и пережил много нападений на свою жизнь только потому, что я очень осторожен. Идти на войну с Римо Фальконе неразумно. Вторгаться на его территорию ради мертвой женщины безумие.

— Она не мертва, — хрипло прошептала я.

Он взял меня за руки.

— Она для меня мертва, как и для тебя. Забудь о ее существовании. Она прошлое, и мы оставили ее позади, не так ли, Катенька?

Может быть, так оно и было, а может, и могло. Но я видела ее во сне почти каждую ночь, в виде призрака из прошлого. Я должна увидеть ее снова, лицом к лицу, даже если это означало оскорбить Римо Фальконе и рискнуть войной с Каморрой.

ГЛАВА 6

Мы сократили время больше, чем мне хотелось, но папа настоял, чтобы я осталась до утра и поспала несколько часов, прежде чем сесть на частный самолет обратно в Солт-Лейк-Сити. Он пытался убедить меня остаться насовсем. Он знал, что я участвую в гонках и, возможно, даже почему, но ему трудно запереть меня. Не потому, что у него нет для этого средств, а потому, что он беспокоился, что я буду делать без своей свободы и целей. Он верил, что я в конце концов вернусь домой, не в состоянии осуществить свой план.

Был почти час дня, когда мы с Димой помчались обратно в лагерь. Дима облокотился на своем месте. Правая сторона его лица распухла и была синей, и это только отметины, которые я могла увидеть. Отец избил его за то, что он рассказал правду о моей матери. Чувство вины прожгло огненную дорожку внутри меня.

— В следующий раз ты не полетишь со мной.

— Это только отсрочит мое наказание.

— Тогда не делай того, что накажет тебя за меня. Возможно, будет лучше, если ты больше не будешь двигаться со мной по этому пути. Держись подальше, пока мой отец не наказал тебя еще сильнее.

Выражение его лица стало оскорбленным.

— Я буду защищать тебя, Динара. Это моя работа, мое желание.

Я вздохнула. Мы уже говорили об этом, когда я впервые решила присоединиться к гонкам Адамо. Дима мог быть почти таким же упрямым, как я.

Мы вернулись в лагерь. Большинство гонщиков возились со своими машинами, некоторые из которых уже выстроились в своего рода стартовую линию: десять рядов по три машины в каждой.

В прошлый раз нам с Димой пришлось стартовать в последнем ряду, потому что мы были новичками, но из-за нашего хорошего результата в последней гонке, на этом заезде, мы оказались в одном из средних рядов. Я не утруждала себя подробным изучением системы баллов и правил. Я всегда хотела быть первой, а для этого мне нужно было ехать быстро и рисковать всем возможным. Проще простого.

Машина Адамо, естественно, стояла в первом ряду, вместе с совершенно черной машиной, с которой я столкнулась в последнем заезде. Его владельцем был высокий богатый парень из пригорода Сан-Франциско.

Я припарковала машину рядом с трейлером Крэнка, чтобы узнать свое точное место, прежде чем встать в линию. Дима со стоном выбрался с пассажирского сиденья, схватившись за левый бок.

— Ты уверен, что сможешь участвовать в гонках? — с тревогой спросила я.

— Я не оставлю тебя.