Извращенное Притяжение

Я вздохнула. Мы уже говорили об этом, когда я впервые решила присоединиться к гонкам Адамо. Дима мог быть почти таким же упрямым, как я.

Мы вернулись в лагерь. Большинство гонщиков возились со своими машинами, некоторые из которых уже выстроились в своего рода стартовую линию: десять рядов по три машины в каждой.

В прошлый раз нам с Димой пришлось стартовать в последнем ряду, потому что мы были новичками, но из-за нашего хорошего результата в последней гонке, на этом заезде, мы оказались в одном из средних рядов. Я не утруждала себя подробным изучением системы баллов и правил. Я всегда хотела быть первой, а для этого мне нужно было ехать быстро и рисковать всем возможным. Проще простого.

Машина Адамо, естественно, стояла в первом ряду, вместе с совершенно черной машиной, с которой я столкнулась в последнем заезде. Его владельцем был высокий богатый парень из пригорода Сан-Франциско.

Я припарковала машину рядом с трейлером Крэнка, чтобы узнать свое точное место, прежде чем встать в линию. Дима со стоном выбрался с пассажирского сиденья, схватившись за левый бок.

— Ты уверен, что сможешь участвовать в гонках? — с тревогой спросила я.

— Я не оставлю тебя.

— Судя по твоему виду, сомневаюсь, что ты сегодня сможешь угнаться за лучшими. Учитывая, что сегодняшняя остановка для отдыха и завтрашняя отправная точка различны для каждой машины, в зависимости от расстояния, которое они оставили позади за десять часов езды, у тебя, вероятно, не будет возможности ехать рядом с Динарой, — объяснил Адамо, спускаясь по лестнице из трейлера.

Его темные глаза осмотрели Диму с головы до ног, рассматривая каждую травму. Судя по шрамам на его теле, он, вероятно, мог оценить повреждения Димы лучше, чем я.

— Я в порядке, — процедил Дима, полностью выпрямляясь.

Он и Адамо были одного роста, слишком чертовски высокие для меня. Даже мои байкерские ботинки на толстой подошве не меняли того факта, что мне пришлось запрокинуть голову. Это единственная причина, по которой я скучала по каблукам.

Адамо пожал плечами, будто ему было все равно.

— Даже если ты будешь в километрах от Динары, когда гонка подойдёт к концу, ты не выбьешься вперёд. Ты ударяешь по тормозам ровно в четыре часа ночи, как и все мы, понял? И не пытайся обмануть. Мы все отслеживаем.

Дима обнажил зубы в опасной улыбке.

— Ты слишком стремишься заполучить Динару, Фальконе. Интересно, почему?

— Без всякой причины, которая требует твоих услуг телохранителя, — ответил Адамо с жесткой улыбкой.

Я посмотрела между ними.

— У меня нет времени на вашу чушь. Мне нужно выиграть гонку. Какое мое место в линии?

Адамо жестом указал на дверь трейлера.

— У Крэнка есть список.

— Давай, — сказала я Диме, который неохотно зашёл в трейлер, но прежде, чем скрыться внутри, зарычал.

— Мне не нравится, как он на тебя смотрит. Когда-нибудь я выжгу его чертовы глаза.

Я бросила на него тяжелый взгляд, и наконец он исчез.

— Что он сказал? Прозвучало не очень приятно, — сказал Адамо с намеком на веселье.

Он скрестил руки на груди, подчеркивая мускулы. Что бесило меня даже больше, чем реакция моего тела на его достоинства, так это то, что я не была уверена, что Адамо нарочно пытается вытянуть из меня возможные реакции.

— Может, тебе стоит подумать над изучением русского языка? Всегда полезно знать язык своего врага.

Адамо посмотрел на меня так, что температура моего тела поднялась на несколько градусов, и я не была уверена, что мне это понравилось.

— Ты враг, Динара?

Я улыбнулась.

— Зависит от ситуации, я полагаю.

Адамо усмехнулся, потом пожал плечами.

— У нас много врагов. Я не могу выучить все их языки. Или ты говоришь по-французски и по-итальянски?

Моя улыбка стала шире.

— Конечно. У меня были репетиторы, которые учили меня французскому, английскому и итальянскому, а дома я говорила на русском.

— Впечатляет, — признал Адамо. — Я говорю только по-итальянски и по-английски, но мой брат Нино ходячий словарь.

Я смутно помнила мужчину с холодными серыми глазами, расплывчатый образ из прошлого, но его трудно забыть, как и многие другие образы того времени.

— Моя учительница французского никогда не была довольна моим произношением, но я говорю и понимаю его свободно, даже если не разговариваю как парижанка.

— Ты не похожа на них.

Я подняла бровь.

— У тебя проблемы с моей внешностью?

Глаза Адамо прошлись по всему моему телу, вновь задержавшись на пирсинге в пупке. Я и раньше это замечала. Возможно, он задавался вопросом, не спрятано ли у меня ещё под одеждой. Спрятано.

— Абсолютно нет. Твоя внешность более чем хороша в моей книге.

— Спасибо. Вот в таком одобрении я и нуждаюсь, чтобы чувствовать себя значимой, — саркастически произнесла я, но должна была признать, что каждый раз, когда Адамо оценивал меня, со мной что-то происходило.

Я не считала себя обычно красивой. Моя внешность с рыжими волосами, веснушками и высокими скулами была слишком резкой для этого.