Извращённые Сердца

Диего потянул меня прямо к Савио, который остановился и посмотрел на нас, подняв брови. Только увидев его, я почувствовала, как в животе у меня запорхали бабочки. Я старалась не обращать внимания на его мускулы, блестевшие от мелкого пота; на татуировку, выглядывавшую из-за низкого пояса. На рога глупого быка, которые, казалось, видели все девушки, кроме меня!

Диего наконец отпустил меня и подошел поближе к Савио, который, прищурившись, смотрел на моего брата.

Римо и Нино перестали сражаться и тоже посмотрели на нас. Я уже чувствовала, как смущение ползет вверх по моей шее.

— Сделай это официально, — потребовал Диего. — Объявление о помолвке, которое покажет всем, что моя сестра твоя, что она под твоей защитой.

Мои глаза расширились. Это был приказ. Диего и Савио были друзьями, но Савио тоже являлся Фальконе.

Савио шагнул к моему брату.

— Я не подчиняюсь твоим приказам, Диего, — затем его взгляд скользнул по мне и моей ушибленной руке, которую я все еще прижимала к животу. Что-то в его лице изменилось. — Что, черт возьми, случилось с твоей рукой?

Я пожала плечами. Я бы не стала упоминать Уилла, а тем более Ноэми, и вообще ничего из того, что они мне наговорили.

— Уилл Рейнольдс назвал мою сестру — благородную итальянку, твою будущую жену — шлюхой Фальконе, — прорычал Диего.

Римо выпрыгнул из ринга, и Нино тут же выбрался наружу. Даже Фабиано перестал делать то, что делал, чтобы посмотреть шоу уродов. Савио только молча смотрел на меня.

— Этот ублюдок предположил, что твой брат, как Капо, мог бы... трах... — Диего взглянул на меня. — ... Взять мою сестру, чтобы ты за этим наблюдал. Что вы двое будете делить ее в одно и то же время.

Боже. Почему земля не может поглотить меня? Изгнание было бы менее ужасным, чем это унижение.

— Это то, что он сказал? — спросил Римо с кривой улыбкой, от которой у меня на затылке зашевелились волоски. — Напомни мне еще раз, Нино, как это называется?

Нино нахмурился и покачал головой.

— Ius primae nocti. (прим. Перевод — Право первой ночи.)

Я достаточно изучила латынь, чтобы понять, что это значит, и на мгновение выражение моего лица изменилось. Фамилия Римо Фальконе вызывало у большинства людей страх. Даже жена и красивые дети не изменили этого.

Диего потерял свое дерьмо.

— Это не ебаная блядь шутка! Моя сестра благородная женщина, и никто не смеет намекать, что кто-то, кроме ее мужа, прикасается к ней!

Мое сердце пропустило удар. Он кричал не только на Савио, но и на Нино с Римо.

Улыбка Римо исчезла, и Диего замолчал. Он глубоко вздохнул.

— Я не хотел проявить неуважение, Капо…но я должен защищать честь моей сестры любой ценой.

Савио, казалось, пронзил меня взглядом.

— Мы официально объявим о помолвке, и я ясно дам понять, что Джемма принадлежит только мне. Никто ее не тронет.  Ни один ублюдок, и уж точно никто из моих братьев.

Он подошел ко мне и взял мою руку, внимательно рассматривая костяшки пальцев.

— Должно зажить, прежде чем ты сможешь надеть мое обручальное кольцо, — его голос был чистым успокоением и высасывал воздух из моих легких, заставляя меня чувствовать легкое головокружение. Потом он посмотрел на меня, и высокомерное озорство вернулось. — Я уже точно знаю, какое кольцо тебе подарить.

Я сузила глаза.

— Ей нужно подлечить костяшки пальцев, — вмешался Диего, подходя к нам и критически рассматривая руку Савио на моей.

Я могла бы сказать, что он хотел оттолкнуть его. Как будто даже держаться за руки было слишком до того, как мы поженимся.

Я чуть не закатила глаза.

— Так, когда состоится помолвка? — спросила я.

Савио переглянулся с братьями.

— Через два месяца. Таким образом у нас есть некоторое время на подготовку. Как тебе это?

На этот раз мне удалось сохранить хладнокровие. Злость все ещё кипела у меня под кожей, на Савио, на ситуацию, даже на саму себя.

— Хорошо. Будет ли это большое торжество?

Меня никогда особо не волновало грандиозное празднование помолвки, но теперь я почувствовала неразумное желание показать всему миру, что Савио будет моим, особенно Ноэми и всем остальным девушкам, которые катались на его быке.

Савио улыбнулся.

— Подожди и увидишь. Это будет сюрприз, как и твое кольцо.

Если это должно было меня успокоить, то он потерпел неудачу.

Савио

— Я не собираюсь устраивать ебаное торжество в своем особняке, — сказал Римо.

— Нашем особняке, — поправил Нино, когда мы вошли в гостиную, где Серафина и Киара сидели на диване, наблюдая за детьми, играющими на полу. Они повернулись к нам. Киара встала, на ее лице отразилось беспокойство.

— В чем дело?

— Савио хочет отпраздновать свою помолвку с Джеммой через два месяца, — сказал Нино, прежде чем поцеловать жену в губы.

— Ты хочешь? — спросила Серафина, широко раскрыв глаза.

— Вообще-то нет. Но благодаря твоему мужу, я должен это сделать.

— Не вини меня в этом, — сказал Римо.

— Это ты распустил чертовы слухи о ius primae nocti, (прим. Право первой ночи) — раздраженно сказал я.

Римо улыбнулся.

— Всегда хорошо окутать себя тайной, как Капо.