Извращенный терапевт (ЛП)

Я быстро села и выпила немного воды, прохладный воздух кондиционера продувал мою кожу. Сеанс начался, и мы, как обычно, поговорили о моем дне, о том, что произошло на этой неделе и произошло ли что-нибудь интересное, чем я хотела бы с ним поделиться. Был один момент, когда я была эмоционально перегружена, когда он задал мне пару вопросов о моем детстве и моем невежественном отце. Но он, казалось, гордился мной, когда я отвечала им терпеливо и спокойно, без слез, наворачивающихся на глаза, как на всех предыдущих сеансах.

Он сказал мне, что потребуется время, чтобы пережить свое детство и вспомнить определенные моменты, но он будет рядом со мной, и мы всегда сможем поговорить о чем-то другом.

— Ты выглядишь сегодня вполне счастливой, Айви, — сказал Эйден, что-то заметив. Я проигнорировала разочарование, когда он не назвал меня по прозвищу. Мне нравилось мое имя, но он всегда называл меня лепестком.

Я скрутила пальцы на коленях, тонкий материал платья задел мои бедра. — Да, я счастлива. Я наслаждаюсь отпуском, читаю книги и даже звоню подруге.

Эйден поднял глаза. — Какой подруге?

Я ухмыльнулась. — Зара, невеста Хайдена. Она показала мне дворцовые сады и сказала, что я могу посетить Азмию в любое время.

— Я рад, что у тебя есть подруга, на которую можно положиться, лепесток, — сказал он с улыбкой.

Я скрестила ногу и попыталась не думать о той самой улыбке между ног, дразнящей меня его языком, зубами и губами.

Он спросил меня о других моих друзьях.

— Я давно не общалась с Ноем, но обычно мы пишем друг другу в Instagram.

Его ручка остановилась, и он посмотрел на меня, наклонив голову. — Ной?

— Да, он действительно мой хороший друг. Очень милый и обаятельный. Он всегда покупает мне кофе со льдом, когда мы вместе занимаемся в библиотеке во время выпускных экзаменов.

— Хм, — Эйден больше ничего о нем не расспрашивал и спросил: — И ты жила в общежитии, верно? А как насчет твоей соседки по комнате?

Моя улыбка исчезла, и я посмотрела на кофейный столик между нами. Где-то в его кабинете зашуршала бумага, и звук сглатывания кома в горле напомнила мне о том, как моя подруга занималась сексом с моим парнем — бывшим парнем — в моей комнате.

— Айви?

Я моргнула, глядя на Эйдена, и покачала головой. — Это н-ничего.

— Скажи мне, — он сказал: — Сделай глубокий вдох и расскажи мне о своей соседке по комнате.

Так я и сделала. Сжимая руки в кулаки, я вспоминала события того дня. Я шла в общежитие поздно вечером после нескольких часов занятий в библиотеке и думала, что у Аманды, как и всегда, был другой парень, но туфли принадлежали Джейсону. Я подарила их ему на нашу трехмесячную годовщину и, войдя в свою комнату, увидела, как они оба обнимают друг друга и выкрикивают имена друг друга. Джейсон никогда не прикасался ко мне так. Никогда.

— Он тебе изменил. С твоей соседкой по комнате. Твоя подруга, — выражение лица Эйдена было пустым, но я знала, что он злится. Его темно-серые глаза стали почти ониксовыми, и мне стало тепло.

— Да, — я пожала плечами. — Я оставила их и вернулась утром, чтобы собрать чемоданы и поехать домой, чтобы быть с братом. Остальное ты знаешь.

В офисе воцарилась тишина. Я уже привыкла к этому.

— И что ты при этом почувствовала, Айви? Увидев своего парня…

— Бывшего парня, — я поправила его.

— Да. Видеть своего бывшего парня с человеком, которого ты считала своим другом?

— Больно, — я всхлипнула и моргнула. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я не буду плакать. — Все еще болит. Я думала, что я ему нравлюсь, даже любит, но ты не причиняешь вред человеку, которого любишь. Не таким образом.

— Хочешь поговорить об этом подробнее? — тихо спросил он, прекрасно понимая, что если мы будем вникать в это, я заплачу.

Я покачала головой и поджала губы.

— Хорошо, расскажи мне о своем ведении дневника.

Мы больше говорили о днях, когда я писала две-три страницы в день, или о днях, когда я едва могла написать абзац. Он слушал меня и задавал вопросы, когда я переставала говорить, убеждая меня выпить воды и продолжать говорить.

— Ты не возражаешь, если я посмотрю, что ты написала? — спросил он, его темные глаза были мягкими.

Мои мышцы напряглись, когда я встретилась с его обсидиановыми глазами. Они пробежались по моему телу и заметили, насколько я одеревенела. Мой взгляд задержался на его светло-голубой рубашке, накинутой на плечи, с закатанными до локтей рукавами и темно-синим галстуком. Возможно, это было мое воображение, когда я подумала, что его взгляд слишком долго задерживался на моей груди и ногах. Я села на свое место и заправила прядь волос за ухо.

Глаза Эйдена метнулись к моему лицу, и он на мгновение закрыл их, словно не торопясь. Наконец он сказал: — Не обязательно, если не хочешь, чтобы я читал. Я буду понимать и уважать твою конфиденциальность.

Я облизнула губы, доверяя своему инстинкту. — В-все в порядке, я не против. Ты можешь это прочитать.