Извращённые cердца

— Просто ответь на мой вопрос, — сказал он тихим голосом, который напомнил мне, кто он такой.

Фальконе претендовали на власть, как некая непреодолимая сила, и не без причины. Вы не могли устоять перед их жестокой харизмой. Меньше всего я. Обаяние Савио действовало на мой организм как наркотик.

— Я не хочу выходить замуж за Мика, и ты это прекрасно знаешь! — я надавила на него и вырвалась из его хватки. — Теперь уходи.

Выражение лица Савио чуть не поставило меня на колени.

— Тогда ты не выйдешь за него. Мы оба знаем, за кого ты действительно хочешь выйти замуж.

Я не могла ему поверить.

— Парень, которого я могла бы хотеть, не захотел просить моей руки. Так что теперь я выйду замуж за того, у кого хватило смелости жениться на мне.

— Ты не выйдешь замуж за Мика. Ты будешь моей.

Я моргнула, ошеломленная собственническими нотками в его голосе, и на мгновение забеспокоилась, что мой разум все это выдумал. Он никогда даже не намекал на то, что интересуется мной — по крайней мере, не больше, чем его обычный интерес ко всему, что связано с грудью.

— Слишком поздно, — сказала я, и голос мой звучал твердо, хотя сердце разрывалось.

Почему он не проявил такого желания ко мне раньше, когда мой отец искал мне мужа? Теперь я застряла с Миком.

Он ухмыльнулся. Ухмылка, из-за которой мне захотелось ударить его — и еще хуже: поцеловать. Он наклонился ко мне.

— Ох, Китти, я буду владеть тобой, даже если мне придется вонзить свой нож в его чертово сердце.

Владеть мной? Даже когда во мне поднялось негодование, эти слова произвели еще один эффект: они вызвали удивительную дрожь во всем моем теле.

Он повернулся и вышел из раздевалки. Я не хотела обнадеживать себя. Отказываться от помолвки было дурным тоном, даже если официальная помолвка ещё не состоялась, и я не носила кольцо Мика. Даже Савио был связан нашими правилами, не так ли?

Я быстро переоделась в спортивную одежду: длинные спортивные штаны и футболку (папа закатил бы истерику, если бы я надела что-нибудь, что показывало бы слишком много кожи), и направилась к выходу. Мой желудок скрутило узлом, когда я снова оказалась на краю пропасти надежды.

Как только я вышла в зал, мои глаза обратились к Савио. Он ухмыльнулся мне через весь зал, не обращая внимания на то, как Диего убивал его взглядом. Я подошла к брату и отцу.

Савио выглядел уверенным в себе, но я никак не могла понять, как ему это удается. Он взглянул на Римо, который слегка кивнул.

Савио откашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание.

Ужас переполнил мой желудок. О нет, что он собирается делать? Может, он и не заботился о своей репутации, но я заботилась — и моя семья тоже. Что, если он намекнет, что я спала с ним, или прямо заявит об этом? Это заставило бы Мика немедленно разорвать нашу связь, его семья не потерпела бы меня. Все поверят в это, как бы не было традиционно мое воспитание. Я хотела выйти замуж за Савио, но не такой ценой, тем более, это была его вина. Он должен сам заплатить за этот беспорядок. Его репутация определенно не пострадает, если он сделает все, чтобы я оказалась в его постели. В любом случае, список его завоеваний и без того ужасно длинный.

— Даниэле, до меня дошло, что ты собираешься обещать свою дочь Джемму Микеланджело.

Технически, я уже была обещана, это не было запланировано, но я определенно не буду озвучивать свои мысли. Папа нахмурился, его обеспокоенный взгляд скользнул с Савио на меня. В его глазах читался вопрос. Я знала, чего он боится: что я погубила себя, что позволила Савио получить то, что считалось даром моего мужа. Как он мог даже думать об этом? Он знал меня.

— Надеюсь, вы пересмотрите свой выбор и дадите мне́ шанс побороться за право руки вашей дочери.

Побороться за меня?

Ошеломленная тишина опустилась в зал, как тяжелый занавес. Жар ударил мне в голову от волны внимания, направившегося в мою сторону. Мик выглядел так, словно кто-то ударил его по голове бейсбольной битой. Его лицо покраснело, то ли от гнева, то ли от смущения, я не могла сказать. Его отец не выглядел сердитым, как я думала, но судя по выражению его лица, когда он увидел наш скромный дом, он, вероятно, был рад возможности избавиться от меня.

— Бороться за руку моей дочери? — Папа озвучил мое замешательство.

Савио кивнул.

— Каморра сильна, так как мы ценим истинную силу больше. Мы вознаграждаем честолюбие и силу, потому что наш Капо, мой брат, придерживается правила, которое соблюдается с незапамятных времен: закон сильнейших и выживание сильнейших.

Его голос был твердым и уверенным, а выражение лица свирепым. Ни малейшего намека на сомнение или неуверенность не отразилось на внешности Савио. Фальконе насквозь. И будь он проклят, это подействовало на меня — и на остальных присутствующих. Савио умел завладеть аудиторией, как и его брат Римо.

Савио смотрел только на моего отца, ни разу не взглянув ни на Мика, ни на меня, ни на кого-то еще. Он знал, кого нужно убедить в первую очередь.

— Я бы хотел сразиться с Микеланджело за Джемму. Победитель боя получит ее в жены.