Изысканное убийство

Сесили было девятнадцать лет. Симпатичная, слегка непокорная, она все же была истинным членом семейства Пайк. За хорошей школой для девочек последовала хорошая школа благородных девиц в Швейцарии, и теперь казалось, что Сесили проводит все свое время, наряжаясь в шмотки «Йегер» или разъезжая по сельской местности верхом на верной лошади. Она влилась в толпу тех, кто пытался завести знакомство с принцессой Анной, и убийство, на первый взгляд, было не совсем тем, чем интересовалась Сесили. Папочка снял для нее небольшие старомодные апартаменты в Лондоне, и она являлась членом того клана гипертрадиционных девушек Челси, известного как «Слоун-Рейнджеры» и названного так в честь расположенной поблизости площади Слоун-сквер. Она вся была обвешана шелковыми шарфами и жемчугом и встречалась с музыкантом по имени Билл.  

И, наконец, — старый ворчун Роджер. Как и Чарльз он всю жизнь был младшим братом. Он прослужил в британской армии около семнадцати лет, а затем, когда Уолтер взаправду нажил кучу денег, демобилизовался, чтобы получить свою долю новообретенного семейного богатства. Он ушел от своей жены, неказистой женщины с лицом таким же примечательным, как бутерброд с арахисовым маслом. Не приходилось сомневаться, что у Роджера был по-настоящему злобный нрав и что ему всегда казалось, будто Уолтер нависает над ним подобно горе Маттерхорн. Зависть? Гнев? Тайные долги? Роджер водил самую дешевую машину в семье и обитал в уродливом полуотдельном доме недалеко от Херстпирпойнта.  

Я снова и снова просматривал свой список потенциальных подозреваемых. Возможно, смерть Уолтера не имеет к ним никакого отношения. Возможно, в игру вступила какая-нибудь конкурирующая риэлтерская фирма, заказавшая убийство Уолтера Пайка. Однако это было маловероятно. По той простой причине, что в Англии дела подобным образом не решаются. Тебя исключают из клуба или пускают слух, что ты частенько наведываешься к женщине с дурной репутацией. Но не убивают.  

Если Уолтер Пайк был убит, — а этому не находилось никаких доказательств, — тогда это совершил кто-то из членов семьи. Такова была моя теория.      

В тот же день, поздним вечером, когда над морем и тускло-серой конструкцией пирса «Пэлас» сгустился дождливый сумрак, я заглянул в полицейский участок Брайтона и переговорил с инспектором, который занимался аварией Уолтера Пайка. Тот был невысоким, толстеньким, вежливым и тупым. Он всучил мне чашку английского полицейского чая светло-коричневого, ужасно горячего и обжигавшего стенки желудка.  

Мы расположилась в его крошечном кабинете, и он стал кропотливо перебирать свои записи.  

— Вот, нашел, — сказал инспектор. — Пайк, Уолтер. Дорожная авария. Вскрытие и отчет о происшествии. Больше ничего.  

— Вы осмотрели машину? — поинтересовался я.  

— В смысле? — спросил инспектор.  

Нельзя забывать, что английская полиция до крайности скрупулезна.  

— Есть ли в авто неисправности? Вы проверяли? Как там рулевой механизм, подвеска и все такое?  

Инспектор зарылся в заметки еще на пять минут. Затем покачал головой.  

— Нет. Машина в полном порядке. Механизм в идеальном состоянии. Хотя у нас имеется ориентировка на радио.  

— На радио?  

— Именно. По всей видимости, где-то в промежутке между аварией и нашим прибытием на место происшествия некое неизвестное лицо (ну или группа лиц) забралось в машину и украло радиоприемник. Попахивает безумием, как по мне.  

— Я тоже обратил на это внимание, — произнес я. — Заметил, когда осматривал салон машины.  

Инспектор медленно прочитал рапорт, его оттопыренная нижняя губа выступала вперед, словно полка.  

— Больше ничего примечательного, — отметил он. — Только пропажа радио. Его подковырнули отверткой. Поиски отпечатков пальцев и следов ног не привели ни к чему существенному.  

Я закурил. Не поднимая взгляд, инспектор через стол толкнул ко мне пепельницу. Я начинал думать, что попусту трачу время.      

Я заплатил двадцать пять пенсов, чтобы пройтись по «Зеркальному залу» на пирсе «Пэлас». Я видел, как мои ноги растягиваются, словно резиновые, а лицо становится длинным, точно скрипка. Потом я подошел к перилам пирса и, облокотившись, уставился на холодные воды Английского канала, пенными валами набегавшие на пляж. Морские курорты Англии обладают странной ледяной торжественностью, которая никогда не дает расслабиться до конца.  

Я подумал: предположим, это все-таки было убийство. С чего мне волноваться? Никто больше не разделяет мою точку зрения. Все думают, что Уолтер Пайк скончался по естественным причинам, и, возможно, так на самом деле и произошло. Однако во всем этом деле присутствовало нечто раздражающее, и я не хотел провести остаток жизни, гадая: в самом деле это был несчастный случай или нет.  

Над водой пронзительно вопила чайка, охотясь за черствым печеньем, которое без устали швыряла с пирса женщина в фиолетовом шарфе.