Изысканный труп

Тран опустился на край малинового дивана, явно оставив место для Джея. Джей задумался на секунду и все же сел напротив. Если что и будет, то только фотосъемка.

— Так, — рассеянно произнес он, — так как прошла рейв-вечеринка?

— Что?.. — Тран замолк. У него был столь озадаченный вид, будто он не помнил, как провел последние сутки. Затем он рассмеялся. — Рейв-вечеринка. Точно. Если бы ты знал, как мне хочется, чтоб ее никогда не было… Но все случилось бы в другой раз, рано или поздно. Оно должно было случиться.

— Что «оно»? — спросил Джей несколько раздраженно, ожидая от парня большей логичности и последовательности.

Непринужденность может быть привлекательна, в определенный момент, но не маниакальная истерия.

— Ну… мой позор как сына… яд в крови. Выбирай. — Тран снова засмеялся. Хохот получился жутким, детским, отрешенным. — Сегодня утром меня выгнали из дома. Отец узнал, что я гей, и думает, что я болен СПИДом.

— Это правда?

— Нет, когда последний раз проверялся, все было нормально.

— Так в чем проблема?

— Проблема в том… что меня теперь никто не любит. — Трана позабавил пафос собственных слов, он убрал шелковый локон за изгиб украшенного пирсингом уха. — Я хотел сказать, что мне некуда пойти, и я подумал…

— Что ты подумал?

— Разве вы иногда не… — Тран беспомощно посмотрел на Джея, который не собирался договаривать за него. Он скорее получал удовольствие от неприкрытой надежды в его глазах. — Мне показалось, вы порой принимаете гостей.

— Ну, предположим, что так. Иногда. Но обычно они не городские и надолго не задерживаются.

Джей размышлял. Он все еще не собирался трогать Трана, однако если оставить парня на ночь, то можно сделать много хороших снимков. Возможно, они даже помастурбируют вместе, но Джей не будет распускать руки, что бы там ни было.

— Так ты хочешь остаться у меня? — спросил он.

— Да, очень хочу. — Тран снова улыбнулся своей душераздирающей улыбкой. Затем одним органичным движением он соскользнул с дивана и очутился на коленях Джея. — Я давно мечтал быть с тобой, — сказал он и прильнул губами к сухому рту Джея.

Это застало его врасплох. Не успев понять, что происходит, Джей уже сомкнул руки за спиной Трана, и их языки слились воедино, словно теплый шоколад. Воспаленный член подергивался и терся о внутреннюю сторону молнии. Тран погладил его, остановился, затем опять. Возбуждение, боль, невозможность сдержаться вылились в неистовом стоне. Рука Джея скользнула под рубашку Трана, вдоль извилистой линии позвоночника, под ремень брюк. Он ощупал пальцами мягкую расселину, разделяющую ягодицы.

Тран прервал поцелуй, чтобы вдохнуть. Глаза светились от вихря эмоций. Уголки мокрых губ загнулись наподобие улыбки. Высунулся розовый кончик языка, пробуя на вкус их общую слюну.

Песня по радио закончилась, и все пространство комнаты наполнил голос диджея — низкий, хриплый и злой:

— Эта композиция посвящалась моей потерянной любви, где бы он сейчас ни находился. Где ты там? Ты все еще слушаешь и ненавидишь мой голос? Мне не узнать. Вот еще одна, специально для тебя, мой маленький сердцеед.

В тот миг, когда тело Трана еще не окаменело в руках любовника, Джей думал, раздевать ли мальчика медленно или бросить на пол и войти в него. Но неожиданно Тран соскочил с его колен и метнулся вдоль комнаты, разразившись в бессвязных проклятиях, и вырубил знойный голос певца посреди фразы.

— ТЫ УБЛЮДОК!!! — кричал Тран в потолок. — ПОЧЕМУ СЕЙЧАС? ПОЧЕМУ ЗДЕСЬ? КАК ТЫ НАШЕЛ МЕНЯ? — Он неистово вцепился в волосы, разлохматив хвост, пряча в локонах искривленное лицо. — Моя жизнь… — он практически задыхался, — …летит… — он грохнулся на колени, отчего задрожало все стекло и хрусталь в комнате, — …КО ВСЕМ… ЧЕРТЯМ!

Тран распростерся на китайском ковре и зарыдал. Джей понятия не имел, что делать. Он не раз видел, как плачут юноши, но только по его собственной воле. Он наблюдал ошеломленно. Наконец плечи Трана перестали содрогаться; из глубины нутра больше не прорывались всхлипы; он свернулся на боку, подобно эмбриону, спиной к Джею. На фоне рыже-золотого ковра волосы обрели лоск обсидиана.

Если бы Джей сел рядом с ним, Тран позволил бы погладить густую россыпь волос, слизать слезы с лица, раздеть его и отыметь прямо здесь, на полу. Джей знал это с такой же точностью, как анатомию человека. Но он не мог заставить себя приблизиться к нему, только не после такой сцены. Тран показал, как он непредсказуем, а непредсказуемые люди опасны.

Поэтому он продолжать сидеть в кресле, уйдя в свои мысли, продолжая ощущать вес Трана у себя на коленях. А мысли сами пришли к делам прошлой ночи. К тому времени как Тран подал голос, Джей почти забыл о его присутствии.