Japan: Land of the Rising Sun

— Как я могу их поймать? Они слишком быстро летают. — Такао выхватил из рук Рурико веер и попытался сбить пролетавшую бабочку. Однако та метнулась вниз, почти коснувшись пола, и снова взлетела — прямо в лицо Рурико.

— А-а! Мне страшно! Братец… — С пронзительным воплем Рурико, словно маленькая, прижалась лицом к груди Такао. Волосы волнами рассыпались по её плечам, дрожавшим мелкой дрожью. От тела Рурико исходил благоуханный аромат, и Такао, забыв обо всём, обнял эти хрупкие плечи. Казалось, малейшее усилие, — и он сомнёт, раздавит их…

Ярко-синяя лента в волосах Рурико, прижавшейся к груди Такао — вот что увидела Томо, подъезжавшая к усадьбе на рикше. Томо ездила навестить умиравшую Мию и выяснить, как обстоят дела. Ей сказали, что в ближайшие два дня ухудшения не предвидится, и Томо решила вернуться домой. Мия просила, чтобы к ней приехал сам Юкитомо, значит, она хочет что-то сказать ему на прощание лично. Будет бестактно мешать их свиданию, и, препоручив Мию заботам её родни, Томо отправилась в Готэнъяму. Солнце нещадно палило. Томо рассеянно покачивалась в коляске рикши. Она даже немного вздремнула, — как вдруг очнулась от женского крика. Кокетливого, даже немного чувственного. Кричала молодая женщина. После долгих лет замужества Томо научилась понимать, в каких ситуациях женщина издаёт подобные крики. Томо огляделась. Рикша бежал по дороге, вившейся вокруг пологого холма, а значит, они уже въехали в ворота усадьбы. По обеим сторонам дороги зеленели густые заросли, над которыми возвышались, как огромные зонтики, кроны сосен. Горькая усмешка скользнула по её губам. Юкитомо уже вошёл в такой возраст, когда мужчина не в силах заставить женщину так кричать. Может, ей просто приснилось? Значит, она дошла до того, что даже во сне видит любовные сцены? Томо вздрогнула от отвращения к самой себе.

Неужели она никогда не выберется из пучины плотских желаний? Она зажмурилась, потом широко раскрыла глаза и посмотрела вверх, на веранду второго этажа, где помещалась комната Такао. Интересно, что он сейчас делает? Как всегда, читает с привычным угрюмо-усталым выражением лица или прилёг вздремнуть? В его комнате не бывает москитов… Однако при мысли о том, что во сне Такао могут искусать, Томо встревожилась, будто Такао был малым ребёнком.

Сначала ей бросилась в глаза коротко стриженная голова Такао, стоявшего на веранде, и ворот его лёгкого, в крапинку, кимоно. Чуть пониже его лица торчали концы ярко-синей ленты, словно забавные уши. Именно эту ленту Томо видела совсем недавно, в больничном коридоре на голове у бежавшей Рурико. В этом не было никакого сомнения. Густые распущенные волосы Рурико волнами накрывали грудь Такао. Длинные пальцы Такао с выступающими костяшками суставов легонько постукивали по спине девушки, словно по клавишам пианино.

От этого зрелища Томо невольно привстала в коляске рикши. Её вспотевшее от жары тело вдруг охватил леденящий холод. Томо затрясло, как в лихорадке.

— Ничего ещё не случилось… Не может быть… — бормотала Томо, словно в бреду.

Но почему же «не может быть»? В конце концов, Рурико — достойная дочь своей матери. Этой бесстыжей Мии…

Узнав о том, что Мия смертельно больна, Томо заставить себя подавить привычную ненависть и презрение к этой женщине. Конечно, слабоумный Митимаса никуда не годился как муж. Но всё равно Мие не было оправданий. Она пошла на поводу у похотливого Юкитомо и стала жить в своё удовольствие на положении любимой наложницы. Всё было бы ничего, если бы Мия изначально продавала себя мужчинам. Но она вошла в дом Сиракава невинной девушкой. И такая распущенность делала её в глазах Томо совершенно безнравственным существом — хуже дворовой кошки. Впрочем, что до безнравственности, то тут Юкитомо нисколько не уступал любовнице, однако Томо с её старомодным моральным кодексом судила мужчин исключительно по их поведению в обществе, в то время как к женщине предъявлялись иные требования. Женщина должна быть добродетельной и блюсти свою репутацию. И по этим меркам поведение Мии было куда отвратительнее, чем распутство Юкитомо. Мия уже родила Митимасе семерых детей — Кадзуя, Рурико, Томоя, Ёсихико, Намико, Томико и Кацуми. Злые языки утверждали, что четвёртый сын — Ёсихико — родился от Юкитомо. Томо с холодной усмешкой наблюдала за Юкитомо, буквально трясшимся над этим ребёнком. Вот уже несколько десятилетий Томо считала Юкитомо бесплодным. Благодаря этому обстоятельству в семье никогда не возникало проблем хотя бы с наследством. Неужели он действительно верит в то, что на старости лет, когда ему перевалило за шестьдесят, Мия могла забеременеть от него? Выходит, мужчины — законченные глупцы, которых любая женщина запросто обведёт вокруг пальца. Но с другой стороны… Последнее время Юкитомо совсем отдалился от Суги и был поглощён одной Мией, так что мысль об общем ребёнке, возможно, тешила его и превращала тайную связь в нечто большее, нечто жизненно

важное…