Japanland. Год в поисках "Ва"

Уставшие, промокшие и приунывшие, мы добираемся до вершины. Послушникам нельзя с нами разговаривать, но они кивают, глядя на мою промокшую одежду, и сочувственно улыбаются. Я научилась различать их по цвету помпонов: те, кто участвует первый год, носят белые, под цвет формы. Выдержат еще 2 года, получат право носить оранжевые и не поститься. Настоящие фанаты постепенно повышают ранг – сначала идут синие, потом красные, желтые и, наконец, через 20 лет, фиолетовые помпоны.

Ямагути удивлен, что мы с Томо сумели преодолеть тысячи ступеней. Однако это не значит, что мы заслуживаем приглашения в священный храм, где ямабуси располагаются на ночлег. Нас отправляют в соседний кемпинг, где мне предстоит нелегкое дело, поближе познакомиться с моим переводчиком.

Мало-помалу мне удается вытянуть из Томо связный рассказ. В 24 года он ездил в Америку по туристической путевке, потом вернулся домой и 5 лет проработал в отцовской корпорации агентом по продажам. Корпоративный стиль жизни был ему ненавистен, и Томо намеренно, проявив редкое для японца неповиновение, отказался от ежедневных поездок на электричке, деловых костюмов и карьерной гонки. «Это не для меня», – говорит он, резко жестикулируя (что странно для японца): перекрещивает руки у лица в форме буквы X и трясет головой.

В 33 года Томо уволился с работы и на год поехал в Новую Зеландию, где путешествовал с рюкзаком и палаткой с двумя новозеландцами и шведкой. Он в красках повествует о том, как жил в жестких условиях, объездил всю страну без гроша в кармане и несколько месяцев ночевал в кемпингах (однако даже не умеет как следует поставить палатку и зажечь газовый фонарь). С гордостью и отвращением Томо описывает неделю, проведенную на овцеферме, мясные мухи отложили яйца в овечьей шерсти, и ему пришлось обрабатывать их лекарством и смотреть, как выползают личинки.

«Ты когда-нибудь делала нечто подобное?» – агрессивно спрашивает он.

«Нет», – решаю соврать я.

Томо впервые за все время улыбается и кивает головой.

Стоит душный августовский день, один из тех, когда жара столь невыносима, что даже сверчки затихают, а птицы распушают перья и открывают клювы, чтобы дышать.

С раннего утра мы карабкаемся по обрывистой горной дорожке, прерываясь лишь для того, чтобы спеть сутры у корявых деревьев и камней.

«В этих горах, – говорит Ямагути, – каждый может открыть в себе природу Будды».

Но сперва послушники должны отбросить все связи с миром и очиститься телом и душой. Намеренно отказавшись от мытья, они тем самым возвращаются в мир животных, где им предстоит выковать дух, сделать его более совершенным.

«Белый, – объясняет настоятель, говоря о форме ямабуси, – это цвет чистоты и смерти*. Послушникам предстоит символическая смерть и перерождение в виде горных аскетов.

Тропа обрывиста и опасна, мешковатые шаровары уже рвутся от постоянных падений. На головах новичков тонкины – круглые черные шапочки размером с маленький камамбер. Их удерживает тонкая эластичная резинка, которая то и дело сползает. Она абсолютно гладкая, лишь посередине маленький вогнутый треугольник Настоящий ямабуси знает, как правильно расположить тонкий лицом вперед.

В стародавние времена ямабуси носили с собой ножи с коротким лезвием, чтобы совершить самоубийство в момент просветления. В маленьком кошелечке хранилось достаточно денег на скромные похороны. Современные послушники берут с собой одноразовые фотоаппараты, чтобы запечатлеть великий момент, и сотовые телефоны, чтобы поделиться достижением с друзьями и родными.

Сегодня новичкам разрешено говорить, но они ни в коем случае не должны раскрывать тайны ночных храмовых обрядов. На улице так жарко, что им позволили взять воду в бутылках. Однако многие, всю жизнь проведя в кондиционированном помещении и проездив в лифте, даже не подумали об этом. На полпути вижу старика, который сидит на бревне. Он весь обмяк, лицо раздулось и побагровело. Я протягиваю ему запасную бутылку с водой, но Томо делает предупреждающий жест: нельзя. Делаю вид, что ничего не заметила, но спустя полмили мой переводчик в ярости набрасывается на меня.

«Мы не должны вмешиваться в ход испытания», – грубо наказывает он.

«Но им же можно пить во…»

«Они должны помогать друг другу. Только тогда они смогут научиться».

Я так не думаю, но Томо так разозлился, что я киваю головой.

На обратном пути нагоняем группу новичков, и я подслушиваю их разговор. Они устали, измучились, проголодались и полностью поглощены собой. Говорят о том, как неплохо бы сейчас выпить пива, посмотреть телевизор, отдохнуть в мягком кресле. Пока никакого прогресса.

Доходим до стоянки и ждем несколько часов. Наконец кто-то сообщает, что позади на тропе один из послушников потерял сознание. Кажется, никто даже не собирается идти ему на помощь.