Just for fun. Рассказ нечаянного революционера

Вы когда-нибудь задумывались, почему собаки так любят людей? Вовсе не потому, что хозяева каждые полтора месяца водят их к парикмахеру и время от времени подбирают отходы их жизнедеятельности с тротуара. Просто собаки любят, чтобы ими руководили. Тогда их жизнь получает смысл. (Сейчас это особенно важно, потому что многие из них не у дел: кастрированные или стерилизованные, они уже не выполняют функции продолжения собачьего рода. К тому же их природные способности — типа выслеживания грызунов — за редким исключением, остаются невостребованными.) Человек воспринимается собаками как вожак стаи, он командует ими. Их страсть — следовать приказам. Они это любят.

К сожалению, люди устроены так же. Они любят, когда ими руководят. Это сидит у нас внутри. Неотъемлемая черта всякого общественного животного.

Это вовсе не значит, что у нас рабская психология. Просто нам свойственно следовать чужим указаниям.

А есть люди с собственными идеями, которые в определенных областях настолько убеждены в своей правоте, что отказываются следовать чужим нормам. Именно такие люди становятся лидерами. Лидером стать нетрудно. (Уж если даже я стал лидером?) А другие люди, у которых нет своих убеждений в этих областях, просто счастливы, что лидеры принимают за них решения и говорят, что им делать.

Каждый человек имеет право подчиняться избранному им руководителю. Я не спорю, хотя меня это угнетает. А вот когда лидеры или их последователи навязывают свои взгляды окружающим — тут я решительно против. Это уже не просто угнетает — это пугает. Жаль, что люди готовы пойти почти за каждым, включая меня. А то, что они стремятся заставить всех, включая меня, идти той же дорогой, — страшно.

Не будем говорить о тех истовых проповедниках, которые стучатся в вашу дверь каждый раз, когда вы, приникнув к компьютеру, решаете сложную техническую проблему или когда дети наконец заснули и вас охватил романтический порыв. Вот гораздо более актуальный пример из мира открытых исходников: фанатики, которые убеждены, что всякое открытие должно распространяться на условиях Универсальной общественной лицензии (GPL). Ричард Столман хочет, чтобы все было общедоступно. Для него это вопрос политический, и он готов биться, чтобы с помощью GPL перевести все в открытый доступ. Он не допускает других возможностей. Я же, честно говоря, сделал исходники Linux открытыми вовсе не из таких высоких соображений. Мне нужна была обратная связь. И потом, именно так действовали на заре компьютерной эры, когда основные разработки выполнялись в университетах и оборонных учреждениях. В итоге все было совершенно открыто. Код предоставлялся любому университету по его просьбе. А вот Ричард — когда его отлучили от его любимых проектов — стал первым принципиальным сторонником открытых исходников.

Да, можно получить огромные преимущества, раскрыв миру свою технологию и сделав ее доступной на тех же условиях, что Linux и множество других открытий. Чтобы получить представление об этих преимуществах, достаточно просто бросить беглый взгляд на сравнительно низкое качество всех закрытых программных продуктов. GPL и модель открытых исходников позволяет создавать лучшие технологии. Вот и все. Кроме того, они не позволяют утаить технологию и гарантируют, что каждый заинтересованный может принять участие в ее разработке.

Это важный момент. Столмана, которому нужно поставить памятник за создание GPL, к борьбе за открытые исходники побудило в первую очередь то, что его лишили возможности работать над рядом интересных проектов, когда они перешли из открытого мира Массачусетского технологического института в частную корпоративную среду. Самым примечательным таким проектом была LISP-машина. LISP возник в рамках исследований по искусственному интеллекту. Потом, как часто бывает, разработка показалась перспективной и кто-то решил создать специальную компанию, чтобы зарабатывать на ней деньги. В университетах это обычное дело. Но Ричард не занимался коммерцией, поэтому, когда в 1981 году LISP стал коммерческим проектом в рамках компании под названием Symbolics, он оказался за бортом. Усугубило положение то, что Symbolics переманила на работу многих его коллег по лаборатории искусственного интеллекта.

И в такую ситуацию он попадал неоднократно. Насколько я понимаю, его тяга к открытым исходникам объясняется в первую очередь не борьбой против коммерциализации, а борьбой против исключения. Для него открытые исходники — это возможность не остаться в стороне. Возможность продолжать работу над проектом независимо от того, стал ли он коммерческим.

GPL — прекрасное средство включить в игру всех желающих. Только подумайте, какое это большое достижение для человечества! Но следует ли отсюда, что всякое открытие должно использоваться на условиях GPL?